Злобный Дядя

Эх. молодые,       

ППКС - "подписываюсь под каждым словом"

Черно-белые сны - Мгновения

(напоминаю, что всё выдумано)

Игорь Горбачевский

Памяти хорошего человека и верного друга,
Хафизова Айрата Азатовича, посвящаю.
Яркая личность, яркий автор
(http://bigler.ru/selection_result.php?author_id=47),
ты рано сгорел.
Спи спокойно, дорогой друг!

МГНОВЕНИЯ.
(Так, в общем-то ни о чём)

Ты смотришь на мгновенья свысока...

Молодой и глупый лежу на горячих камнях и, улыбаясь, смотрю на огромное белое солнце.
Вся моя жизнь, казалось бы вечная и длинная, оказалась одним мгновением.
Сзади всё ближе чужое "Алла-а-а!", а руки сжимают скобы двух лимонок, прижатых к груди - кольца уже выдернуты, сейчас отпущу и пойдут последние мгновения. Первый бой превратился в последний.
А я смотрю на солнце и улыбаюсь. Мне не страшно - мне обидно.

Наступит день и сам поймёшь, наверное - свистят они как пули у виска...
Мгновения, мгновения, мгновения...

Время от времени мы проходим через этот блокпост и всех здесь уже знаем. Ребята с местными организовали посиделки, а я вышел во двор блокпоста и сел, прислонившись спиной к камням дувала. Меня мутило, я был замучен этим рейдом - то ли подцепил чего, то ли солнцем ударило. Хотелось хоть сколько-то мгновений посидеть, закрыв глаза и ни о чём не думая. Но не судьба - чьи-то шаги приближались ко мне. Я нехотя открыл глаза. Ко мне шёл Юрка из Саратова, здоровенный как шкаф и легко краснеющий как девушка. В самый первый заход на этот блокпост мы случайно разговорились и я ему сказал, что у меня в Саратове тоже есть девушка. Это почему-то наполнило его таким доверием, что он рассказал, краснея и смущаясь до слёз, про свою девушку Свету, принёс и зачитал мне все её письма и с тех пор так и повелось - как мы на блокпост, так тут и Юра с письмами...
Я поднялся, стряхнул с себя нежелание его видеть и разговаривать, шагнул навстречу, протягивая руку для приветствия и улыбаясь этому простому хорошему парню. В следующее мгновение на лбу у него появилась чёрная дырка от пули, а я, моментально вычислив возможную траекторию, прыжком летел за выложенный камнями круг колодца, отщёлкивая предохранитель калаша.
Осторожно выглянув из-за укрытия, я увидел белый листок Светиного письма, плавно падающий на землю.
Выстрелов больше не было - снайпер ушёл.

У каждого мгновенья свой резон,
Свои колокола, своя отметина.

Мы с Саньком несёмся по узкой кишке кишлачной улочки, а по нам стреляют со всех сторон, такое впечатление, что и небо тоже поливает нас свинцом. Мы выбиваем хлипкую дверцу в дувале и вваливаемся в какой-то дворик.
То ли передышка, то ли ожидание смерти.
Санёк, улыбаясь, говорит мне: я знаю, как перестать боятся!
И протягивает мне руку, разжимая кулак.
Бзззззынь - с почти неслышным звоном отлетает рычажок взрывателя и я, не успев даже подумать, хватаю с его ладони ребристое тельце лимонки и швыряю её за дувал, а там вспыхивает стрельба и я смотрю на летящую гранату - а вдруг она летит в своих?! - и умоляю: только не...
Граната, как будто услышав мою мольбу, стукается о край дувала и летит обратно за кучу какого-то хлама, я бросаю Санька на землю и падаю сверху. Раздаётся взрыв и что-то злобно рвёт мою ногу.
Опять пронесло.

Мгновенья раздают кому позор,
Кому бесславье, а кому - бессмертие

Я, молодой и здоровый парень, еду на горячей броне, подставив лицо солнцу и улыбаясь. Мне всего восемнадцать, рядом на броне сидят такие же парни. Любое мгновение для любого из нас может стать последним, но это же и заставляет нас ценить каждое мгновение. Я не знаю, о чём они думают - о войне, о доме, о девушках, но знаю, что любой из них верит в то, что друг не подведёт. И я верю, да нет - я знаю! - что никому из них не достанется ни позор, ни бесславие.
Я поудобнее устраиваю на коленях калаш и продолжаю улыбаться.

А в общем, надо просто помнить долг
От первого мгновенья до последнего

Долг.
Каждое мгновение нам тычут этим долгом в лицо. Вот и замполит рассказывает нам, как мы сильно успели задолжать Родине, афганскому народу и даже ему лично.
Из всех песней про долг, замполитовская самая приятная - он так ей увлечён, так зачарован своим красноречием, что не замечает даже, что мы используем эти мгновения на всю катушку - кто-то спит, кто-то пишет письмо домой...
Главное, делать всё это с направленным на него лицом - тогда он верит, что мы вместе с ним упиваемся своим Долгом.

Мгновения спрессованы в года,
Мгновения спрессованы в столетия.
И я не понимаю иногда,
Где первое мгновенье, где последнее.

Все мгновения сжаты в несколько секунд, которые нужны духовскому пулемётчику чтобы перезарядить ДШК, а мне - чтобы преодолеть те световые мили, отделяющие меня от него. Автоматчиков я даже не беру в расчёт, почему-то я знаю, что они ничего мне не сделают; для меня важен только пулемётчик, не дающий нам подняться. Вот очередь оборванно замолкла и мы втроём бросились вперёд. Казалось, все мгновения слились в одно целое, огромное как жизнь и длинное, как Вселенная... Автоматные очереди проносились мимо, обжигая лицо, разбойниче свистя, и тут снова заработал ДШК. Серёгины мгновенья дёрнули его назад, вот и Сашкины сложили его пополам, а я вцепился в свои зубами - я должен успеть! - и вот моя лимонка, отскочив от пулемёта, взрывается и обрывает его смертоносный ливень. А я вижу испуганное лицо молодого ещё духа, вскинувшего на меня автомат, но его очередь проходит сквозь меня, не причиняя вреда - не пришло ещё моё мгновение! И я, поверивший в своё бессмертие, скачу молодым козлом среди духов, расстреливая их в упор, когда кто-то стреляет в солнце и оно, яростно вспыхнув, разлетается последним мгновением моей войны.

Мгновения, мгновения, мгновения...

Извини...

Зря я, да? 

Чёрно-белые сны. Головастик

(напоминаю, что всё является вымыслом и в реале быть не могло.

"Тиграм" моя любовь. Помню, люблю.)

(Рассказ написан мной в 2007-ом году, но куда-то иcчез из списка произведений. В удалённых его тоже нет. Странная ситуация. Восстанавливаю ручками)

    Принесли мне щенка - вот под дулом автомата не вспомню кто, - такой жалкий пищащий комочек.
     - Вот, Куч, ты у нас вроде за собачатника, вот тебе...
     А он тыкается мордочкой и пищит... и пить молоко, разбавленное водой - отказывается...
     Пару дней потыркался я с ним - палец окунаю в сгущенку, две секунды вроде лижет, а потом опять тыкается... совсем помирай собачонке приходит. И вот как озарило меня - а может, раньше от кого-то слышал: тряпочку, скрученную в соску,  окунаю в сгущенку, а он сосет, причмокивает и стонет.... через две недели приходит старлёха от летунов: у кого тут собака? - кивают на меня. А он мне набор из трёх сосок - купили у дуванщика....
     Назвали его Головастиком - голова большая очень у него была...
     Вырос пёс - мама негорюй! Такое впечатление, что при рождении его пропустили через мясорубку. Голова огромная, ноги кривые, оскал добродушный во все 42 зуба... Собака Баскервилей, увидев его, умерла бы от страха на месте. А мы баловали его, чем могли - а много ли у нас было? Сгущёнка, тушенка, да конфеты "Полёт" с галетами. Но, видя Головастика, что-то теплело в скованных, казалось бы навсегда кровавой коростой, душах и выплёскивали мы на него любовь, которую стеснялись показывать друг другу.
     Он ходил за мной как привязаный. Куда я, туда и он. Но когда уходили мы в рейд, провожал нас до определеной черты - и как кто-то бил по морде: скулил, плакал, но дальше - ни шагу.
     И мы, возвращаясь с рейда, видели его - прыгающего на месте в рост человека: ОНИ ВЕРНУЛИСЬ! Но на этой черте - ни шагу назад, ни шагу вперед!
     И когда наша разведгруппа затянула выход к своим на трое суток, все трое суток он выл не переставая - откуда у собаки чувство времени?

     Он никогда не отходил от меня, когда я был "на базе". Чем бы он не занимался, стоило мне выйти из казармы, он тут же увязывался за мной, играясь и прыгая... В тот поздний вечер пошел я к прапору - он обещал мне поменять ремень... Головастик бегает, что-то обнюхивает... Вдруг - жуткий рык за спиной. Оборачиваюсь, а инстинкт уже отщелкивает большим пальцем предохранитель на автомате - никто никогда не слышал, чтобы Головастик рычал. Из-за угла балка летит на меня, ощерясь, дух с ножом в руке - та-та-та, раньше чем я подумал, очередь бросает его навзничь. А Головастик со вторым духом катается в пыли - я не могу ни стрелять, ни ударить штык-ножом из опасения попасть в пса. Наконец пинками отталкиваю духа, фонтанирующего кровью из уже разорванного горла, и всаживаю очередь...
     Головастик лежит в пыли - я становлюсь на колени, а у него между рёбер торчит рукоятка кинжала - эта рукоятка должна была торчать между моих рёбер!
     И что-то ломается у меня, ни слёз, ни слов, ничего, но выть хочется как последнему псу...
     И вдруг Головастик, нелепо извернувшись, хватает зубами мою руку...
     Мне не больно - он не собирался сделать мне больно.
     Это было его прощальное рукопожатие.
     Слабо вильнул хвост - и обмяк. И я поднял своего друга на руки и пошёл - бесцельно, без какого-то плана, расталкивая сбегающихся на выстрелы - но принёс его на ту черту, дальше которой он никогда не заходил.
     Потом ребята-вертолётчики сварили звездатую пирамидку с собачим профилем. То ли сварщику не хватило таланта изобразить собачий профиль, то ли наоборот, из потрясающего чувства жизни - профиль Головастика был передан во всей своей ужасающе прекрасной реальности.

Чёрно-белые сны. Головастик

(Рассказ написан мной в 2007-ом году, но куда-то иcчез из списка произведений. В удалённых его тоже нет. Странная ситуация. Восстанавливаю ручками)

    Принесли мне щенка - вот под дулом автомата не вспомню кто, - такой жалкий пищащий комочек.
     - Вот, Куч, ты у нас вроде за собачатника, вот тебе...
     А он тыкается мордочкой и пищит... и пить молоко, разбавленное водой - отказывается...
     Пару дней потыркался я с ним - палец окунаю в сгущенку, две секунды вроде лижет, а потом опять тыкается... совсем помирай собачонке приходит. И вот как озарило меня - а может, раньше от кого-то слышал: тряпочку окунаю в сгущенку, а он сосет, причмокивает и стонет.... через две недели приходит старлёха от летунов: у кого тут собака? - кивают на меня. А он мне набор из трёх сосок - купили у дуванщика....
     Назвали его Головастиком - голова большая очень у него была...
     Вырос пёс - мама негорюй! Такое впечатление, что при рождении его пропустили через мясорубку. Голова огромная, ноги кривые, оскал добродушный во все 42 зуба... Собака Баскервилей, увидев его, умерла бы от страха на месте. А мы баловали его, чем могли - а много ли у нас было? Сгущёнка, тушенка, да конфеты "Полёт" с галетами. Но, видя Головастика, что-то теплело в скованных, казалось бы навсегда кровавой коростой, душах и выплёскивали мы на него любовь, которую стеснялись показывать друг другу.
     Он ходил за мной как привязаный. Куда я, туда и он. Но когда уходили мы в рейд, провожал нас до определеной черты - и как кто-то бил по морде: скулил, плакал, но дальше - ни шагу.
     И мы, возвращаясь с рейда, видели его - прыгающего на месте в рост человека: ОНИ ВЕРНУЛИСЬ! Но на этой черте - ни шагу назад, ни шагу вперед!
     И когда наша разведгруппа затянула выход к своим на трое суток, все трое суток он выл не переставая - откуда у собаки чувство времени?

     Он никогда не отходил от меня, когда я был "на базе". Чем бы он не занимался, стоило мне выйти из казармы, он тут же увязывался за мной, играясь и прыгая... В тот поздний вечер пошел я к прапору - он обещал мне поменять ремень... Головастик бегает, что-то обнюхивает... Вдруг - жуткий рык за спиной. Оборачиваюсь, а инстинкт уже отщелкивает большим пальцем предохранитель на автомате - никто никогда не слышал, чтобы Головастик рычал. Из-за угла балка летит на меня, ощерясь, дух с ножом в руке - та-та-та, раньше чем я подумал, очередь бросает его навзничь. А Головастик со вторым духом катается в пыли - я не могу ни стрелять, ни ударить штык-ножом из опасения попасть в пса. Наконец пинками отталкиваю духа, фонтанирующего кровью из уже разорванного горла, и всаживаю очередь...
     Головастик лежит в пыли - я становлюсь на колени, а у него между рёбер торчит рукоятка кинжала - эта рукоятка должна была торчать между моих рёбер!
     И что-то ломается у меня, ни слёз, ни слов, ничего, но выть хочется как последнему псу...
     И вдруг Головастик, нелепо извернувшись, хватает зубами мою руку...
     Мне не больно - он не собирался сделать мне больно.
     Это было его прощальное рукопожатие.
     Слабо вильнул хвост - и обмяк. И я поднял своего друга на руки и пошёл - бесцельно, без какого-то плана, расталкивая сбегающихся на выстрелы - но принёс его на ту черту, дальше которой он никогда не заходил.
     Потом ребята-вертолётчики сварили звездатую пирамидку с собачим профилем. То ли сварщику не зватило таланта изобразить собачий профиль, то ли наоборот, из потрясающего чувства жизни - профиль Головастика был передан во всей своей ужасающе прекрасной реальности.

Copyright: 2007

Ты ж наше золотце зеленоглазое!

А по минному полю...

Да, умел. 

Немного о вечном.

В начале нулевых на проза.ру был конкурс новогодних рассказов. Я минут за 10-15 накропал рассказик, но выкладывать не стал. Не везёт мне в любви и лотерее. Потом люди из жУри сказали , что дали бы мне самый главный призз

Просто Новый Год

Вот и наступает на пятки старому Новый Год.
Детишки, в предвкушении праздника, визжа носятся по дому, жена хлопочет на кухне, а я...
Я стою, прижавшись лбом к холодному стеклу, своим теплом оттаивая кусочек ледяного узора.
Когда-то я был молодым, но подающим надежды журналистом. Мои статьи шли на ура, поднимая престиж и тираж газетенки, в которой я работал. Я был идеалистом, мечтающем о том дне, когда всем будет счастье - много и даром! И пусть никто не уйдет обиженным!
Но однажды я затронул темы и людей, которых нельзя было затрагивать и был с треском выдворен из редакции.
 Из-за всех связанных с этим угроз и скандалов я вынужден был продать квартиру в городе и вместе с семьей переехать жить в сельскую местность, благо жене предложили место директора в сельской школе. Сам я перебивался редкими заработками, печатая маленькие рассказы и повести то тут, то там. Денег катастрофически не хватало, директор районной школы получает копейки, но на горизонте, кажется, появилась перспектива: одна маститая писательница пригласила меня своим литературным "негром" - ей приглянулся мой стиль написания. Окончательные переговоры должны состоятся после новогодних каникул и я суеверно сплевывал через левое плечо каждый раз, как только думал о работе на эту мадам - тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!
Так хочется купить жене новые сапоги, шубу и шапку... Приодеть пацанов - а то носятся в старье как дети босяков...
Раньше, в прошлой жизни, мы с друзьями каждый год, 31-го декабря, ходили в баню. Такова была традиция, позаимствованная нами в нетленной "Иронии судьбы...". Теперь же ходить было не с кем, все мои друзья отвернулись от меня когда я был уже "не на коне". А с сельскими мужиками общего языка я не находил, да и не очень-то и хотелось. Пить самогонку, материться да ржать по-лошадинному - это не по мне!
Захрустел снег под чьими-то тяжелыми шагами, заскрипело промерзшее крыльцо и дверной звонок женским голосом сообщил: "Откройте дверь, пожалуйста, к Вам пришли!". Когда брат подарил мне это чудо китайской техники, детишки со всей округи многажды звонили и убегали - чтобы только услышать, как разговаривает звонок. Пришлось выйти и предложить им подойти и набаловаться звонком вдоволь.
Нехотя оторвавшись от стекла я пошел открывать дверь.
На пороге стоял дедок в традиционной шубе Деда Мороза, с посохом, мешком через плечо и довольно-таки симпатичной Снегурочкой.
- Здрав буде, хозяин! С Новым Годом! С Новым счастьем! - завел он привычное вступление.
Я озадаченно думал - кто ж мог прислать ко мне этого Деда, удружив мне таким подарком с мутными от постоянного похмелья глазами и трескучим голосом?
Выскочили детишки и зачаровано умолкли, чернея на Деда Мороза и Снегурочку восторженными глазенками.
- А вот и детки! Вам по конфетке! - запела Снегурочка, доставая два редчайших в этих краях "Киндер-Сюрприза".
Вышла жена, вытирая руки о передник.
- Ну что, пора за стол! О, да у нас гости! - изумленно воскликнула она. - Прошу с нами за стол!
- С удовольствием, хозяюшка! - не стал ломаться Дед Мороз, поставил в угол посох и по-хозяйски прошел в дверь.
У меня появилось предчувствие испорченного напрочь праздника.
В двеннадцать часов, под бой курантов мы хлопнули с Дедом пробками от шампанского, разлили всем - себе "Советского", детям - детского и Дед Мороз, вскричав: "С Новым Годом! С Новым счастьем!", явно повторяясь уже, полез под ёлку, приговаривая: "А вот посмотрим, что принес нам Дед Мороз!"
Чувствуя нарастающее раздражение, я со стыдом ждал, когда он достанет мои нищенские подарки, на которые я еле наскреб денег - дешевые китайские часы детям и такую же дешевую и не менее китайскую фотомыльницу - жене. К моему удивлению, Дед начал вытаскивать из-под елки: фотоаппарат "Кодак" - не из лучших, но все же... Кроме часов - еще и хорошие коньки - дети давно мечтают стать хоккеистами. Хорошие часы - мне... И еще кучу всякой мелочевки: брелоки, отзывающиеся
на свист, огромного плюшевого Винни-Пуха (детская мечта моей жены), золотой "Паркер" - опять мне... и так далее...
Мы со Светкой молча смотрели на эту подарочную вакханалию, с изумлением переглядываясь и удивляясь про себя - откуда под нашей мелкорослой елочкой взялось все это изобилие?
Потом...
Потом мы сидели за столом, Дед Мороз рассказывал смешные байки, катал на плечах детишек, играл с ними в прятки,
пил со мной на брудершафт. Снегурочка и моя жена сидели рядышком, склонивши друг к другу свои головки и что-то самозабвенно обсуждали, увиденное в журнале мод.
За последние несколько лет это был, наверное, самый счастливый Новый Год.
Наконец Дед Мороз и Снегурочка засобирались, попрощались и вышли на улицу. Я, спохватившись, бросился в спальню и, вытащив из кармана старого пиджака заначенные на рождественские подарки пятьсот рублей, в одних носках по снегу бросился догонять Деда Мороза.
- Вот! - запыхавшись, стыдливо протянул я ему смятые сотни. - Извини земляк, у меня больше нету!
Он, как-то грустно улыбаясь, посмотрел мне в глаза. У меня создалось впечатление, что он видит меня всего насквозь, до самых тайников моей души, если таковые у меня есть.
И с чего я взял, что у него глаза мутные от похмелий? Это просто льдинки невыплаканных слез...
- Не надо, сынок. Ты мне уже заплатил давным-давно! - загадочно ответил он мне.
Откуда-то появились сани, запряженные тройкой коней. Детишки, выскочившие на крыльцо, радостными зайчатами запрыгали и захлопали в ладоши.
Дед Мороз и Снегурочка, сев в сани, помахали нам на прощание и тройка с места рванула вскачь - вперед, по безлюдной деревенской улице, весело звеня бубенцами.
В мраке редких ночных фонарей казалось, что тройка уносится не в даль, а поднимается все выше и выше и вот затихающие бубенцы как будто лопнули и веселой дробью прокатились по крышам. А я так и стоял, зажав в руке бесполезные деньги и откуда-то знал - теперь все будет хорошо.
Спасибо тебе, Дед Мороз!

Copyright: 2003

Ой, ну добавил я тебе этак пару годы,

Не надо плакать со всхлипами звонко:

Для настоящих мужчин, 

                                      таких как я и ФондЫ,

Ты ещё совсем молодая девчонка.

(Красивая и умненькая)

P.S.: Извини, что я резко перешёл на "ты". Исправлюсь.

PPS: Вроде перед всеми сделал КУ.

И вот прошло десять лет и Вас никто так не называет?

А давайте честно.

Книга где-то с пятой начала пробуксовывать, появилось какое-то однообразие, ах, у меня проеблемы, ах Муля помоги!

Вовремя остановиться - это правильно. ФондА это сумел.

И осталось таки сожаление.

Не по Муле, нет. У него всё хорошо, Синеглазка, друзья...

По тому сообществу, что было в комментариях.

Мне вас будет не хватать.

Эх... 

ППКС

Подпишусь. 

Не под каждым словом, но почти. 

Ну вот и закончились терзания Мули,

Автор цикл взял и завершил.

Где-то в ожиданиях нас обманули,

Но в целом всё в пределах наших сил.

Хотелось бы, конечно, ещё продолжения,

Хотя сюжет начал уже буксовать,

Наверное, надо бы сделать Автору предложение

Какой-то подобный сериал  начать.

Спасибо, Лорик.

Вспомнил.

Субординация называеццо.

Блин, иногда элементарные слова крутятся в голове, а ухватить не могу. Старость, наверное.

А не хочу старости, меня ещё девочки любят. А уж как я их, уууух!

ПОСАДКА.

(напоминаю, что всё является плодом воображения автора и в реале быть не могло)

Попали мы в передрягу, конкретную такую. Зажали нас в ущелье и чехвостили в хвост и в гриву. А у нас уже рейд заканчивался, пришлось пару раз пострелять в разные стороны света и, естественно, цинки почти пустые. Можно сказать - все что в лифчике, то и есть. На наше счастье брили откуда-то две стрекозы, дали им наши координаты и завернули они к нам. Типа - здрасьти, вы нас, похоже, не ждали? Шуганули они по духам всем, что у них осталось, но мало, к сожалению, осталось - тоже ведь из гостей шли, почти налегке.
Погрузились мы в темпе вальса, покидали в одну "тяжелых", часть легких туда тоже прыгнула, и первая стрекоза отвалила. Мы "средних" затащили во вторую, ну тут уже полегче - кто рукой, кто ногой помогают, подтягиваются-подпрыгивают. Погрузились сами - и, прощайте, хозяева. Как-нибудь заглянем к вам еще в гости. Уж очень вы гостеприимны, всем нам подарки достались, никто не ушел обиженным. Мы постараемся уж в долгу не остаться!
Картинка - красота. Внизу каменное русло бывшей тут лет триста или поболее тому назад речки, справа покатый склон горушки, по которому скачут гостеприимные хозяева, карабкаясь все выше и выше - никак не могут они с нами расстаться. Салютуют нам каждый из чего может. Слева - высоченная каменная скала, за которую нам и надо перевалить. Ну, пару минут и - здравствуй, простор!
Вдруг - бум! И затрясло нашу стрекозку как в лихорадке. Бортач выпучил глазки и все смотрит в потолок - как будто хочет сквозь железо разглядеть, что же там так бумкнуло. Машину штормит, кидает из стороны в сторону, а за окошками какой-то странный черный дым. Залепили нам братья наши меньшие чем-то тяжелым прямо в двигло. И стрекозка, вместо того, чтобы идти вверх, просаживается потихоньку вниз. Трясет ее, кидает - а вместе с ней и мы веселимся, трясемся и кидаемся. А снаружи как горохом кто-то в корпус швыряет, только такие горошинки иногда даже металл пробивают.
- Бросайте все за борт! - орет бортач. Ну что ж, в чужом монастыре и обед по их расписанию. Поскидали мы берцы, бушлаты, даже штаны сняли, привычными движениями разобрали автоматы - духам только железо без затворов, остальное упадет к ним с неба только с нами!
Бортач рывком распахнул дверь и мы пошвыряли все за борт. Даже сквозь визг подраненного двигателя слышно было как внизу заработал ДШК.
Пум-пум-пум! - очередь криво прошла по борту, продырявив бок многострадальной стрекозы.
- Ух ты, как красиво! - я просунул в одну из дыр палец. - Ежели чего, хорошенький склеп у нас будет, с вентиляцией!
Тяжелый подзатыльник сбил меня с ног - прапор Сергеев услышал сквозь грохот мои слова: - Заткнись, щегол!!!
Я обиженно примолк - щеглом меня уже давно никто не называл, тем более свои.
До спасительного края скалы было метров 15, но раненая машина не могла подняться... И вдруг она завыла, совсем как человек, который понимает что ничего уже не может сделать и осталось только умереть. Майор-летун, уперевшись ногами в педали, еле сдерживая пытающийся вырваться рычаг, закинул голову и, почти разрывая связки, закричал так, что дрогнули горы: - НУ ЧТО ЖЕ ТЫ, РОДИМАЯ!!! ДАВАЙ, НЕ ВЫДАЙ!!!
И как будто именно этого напряжения не хватало машине, слабых человеческих сил - взмыла она вверх... и тут же что-то рубануло по хвостовой балке, отсекая пропеллер. Машину закрутило вокруг своей оси и, перевалив-таки через уступ, шарахнулась она на камни... Полетели камни, осколки лопастей, полетели мы друг на друга. Лязгнули зубы. Дико закричали раненые - и все смолкло.
Быстро повыскакивали мы через отлетевшую дверь, вытащили раненых. Сидим на камнях, в тельниках да кальсонах - солнышко вовсю жарит, а нас трясет. То ли дрожь умирающей машины все еще живет в нас, то ли отходняк крутит. А скорее всего и то и другое. Рядом вторая стрекоза села, от нее ребята бегут - с бушлатами, какими-то одеялами. Сунули нам в руки фляги со спиртом. Хлебнули мы по нескольку глоточков, вроде отпускать стало. Со стороны солнца прошли прямо над нашими головами четыре вертушки и тут же в ущелье под нами загрохотало, затрещало... Посылки с подарками доставили радушным хозяевам.
Подошел майор-летун, хлебнул хороший глоток из протянутой фляги.
- Ну, мужики, с праздником!
Посмотрел тоскливыми глазами на убитую стрекозу и на негнущихся ногах пошел ко второй машине.
Мы недоуменно переглянулись. Пожали плечами: со вторым рождением, что ли?
Чужие горы вместе с нами вбирали в себя тепло этого дня.
Дня 9 мая 1985 года...

Эх... Может спел про вас неумело я, кони серые, скатерть белая...
Я ведь ни номера борта не знаю, ни фамилий летунов.
Спасибо, МУЖИКИ.

Copyright: Игорь 2003

Ничо, что я тут,? 

Мы с тобой, вроде, говорили, что я буду хулигански иногда выкладывать свои вещички

А награда... Она и есть награда. Извини, две первые Мули я скопипиздил на флибусте. Потом ты мне присылал промокод (даже не знаю за что)  и я читал Мулю нахаляву. Вот хотя бы цветы купить Синеглазке.

(но ты же знаешь, что я периодически старался кинуть денежку)

Честно скажу, мне нравятся зеленоглазки. Особенно рыжие.

Если рыжая зеленоглазка, я всё, поплыл.

Но и других девушек я тоже люблю. :))>

Ваша оценка для меня как 10 баллов из 10.

Спасибо.

МНОГОБУКАФФ.

                                  ОБЕЛИСК

- Да нет же, Юленька! - Ромка аккуратно взял ее руки в свои, отчего Юлю как будто пронзило током и даже побежали мурашки  по коже.
- Все немножко не так! Вот, смотри! - и Ромка ввел новую команду. - Если вот тут поставить оператор GO TO, то мы не сможем выполнить вот эту вот команду...
Юля ощущала его присутствие за своей спиной, тепло его тела, и становилось ей от этого как-то щемяще-тревожно. В эту контору она пришла на преддипломную практику и Лидия Николаевна Фурман познакомила ее с этим парнем, сказав:
"Ну вот, Юленька, наш Рома тебя всему научит - ставлю тебя в его смену". Юле Рома нравился. Был он не очень красив, высок, с копной темно-русых вьющихся волос, в которых при ближайшем рассмотрении она с удивлением приметила седину. Все делал он с непрекращающимися шуточками-прибауточками, любил каламбуры; а когда они на пересменках собирались вместе с Шурой Пахоменко, то пересменки растягивались с положенных 15 минут на час и более, их розыгрыши и шутливые перепалки веселили всех.
Даже себе Юлька боялась признаться, что влюбилась в этого парня, хотя когда она смотрела на него блестящими глазами,
окружающие многозначительно переглядывались и улыбались, но тепло и добро - Юлю любили.
- Вот так, Юленька, - продолжал тем временем Роман, - теперь просто чудненько! Паскаль, Юленька, это не танцы, тут головой  думать надо!
Юля слегка надулась. Как-то, в самом начале практики, она отпрашиваясь с работы, сообщила что надо ей в группу современного танца, в которой она занималась уже несколько лет. Ромка улыбнулся ей и сказал: "Конечно, Юленька, что за вопрос! Конечно иди!" - и добавил - "Как там говорится - дурная голова  ногам покою не дает?". И с тех пор иногда подшучивал над ее страстью к танцам.
Резко и требовательно зазвонил телефон. По длинным трелям ясно было, что звонят по межгороду. Ромка снял трубку и, поговорив, радостно оживился.
- Что-то случилось? - спросила его Юля.
- Случилось, Юленька, случилось! Ко мне завтра в гости прилетает друг, служили вместе.
- А где ты служил? - наконец-то решилась задать личный вопрос Юля.
- Да в стройбате, деточка, вместо песковатора! Пойду-ка я чайничек поставлю! - ответил Ромка и вышел из машинного зала.
Через некоторое время Юля, не дождавшись его возвращения, зашла в операторскую. Ромка стоял, обхватив себя руками за плечи и уперевшись лбом в стену.
- Ром, - робко дотронулась она до его плеча, - тебе плохо?
Он повернулся к ней. Глаза, до этого темно-карие, стали совсем черными, превратившись в два бездонных колодца.
- Да нет, Юльчик, - каким-то сухим голосом сказал Ромка, - все нормально...
- Ты не хочешь, чтобы этот друг к тебе приезжал? - догадалась Юля.
- Да ты что, Бельчонок! - улыбнулся Ромка, назвав ее придуманным им же именем, от которого она таяла. - Он мне не просто друг! Он мой брат! Не обращай на меня внимания, просто что-то затосковалось ни с того ни с сего...
Когда пили чай, Ромка позвонил Шурику Пахоменко:
- Шурик? Ну привет, негодяй! На работу-то собираешься? Возьми-ка пару коньячка да шампусика девчонкам! Что за праздник? Да кореш завтра прилетает! Ну давай, ждём-с!
Шурик пришел с девчонками своей смены и устроили пересменку прямо в операторской. Много шутили и смеялись, наконец Ромка собрался домой.
- Пойдем, Бельчонок, провожу тебя до общаги! - сказал он.
- А у меня все, - ответила Юля. Язык слегка заплетался. - Общага до 23-х, а уже пол-первого ночи. Я тут останусь.
- Тут? - Ромка обвел глазами задымленную операторскую. - Ну уж фигушки! Поедем ко мне! Да и что за торжественный комитет по встрече дорогого гостя без прекрасной дамы?
Выйдя на улицу, они остановили частника и без приключений добрались до Ромкиного дома. В квартире Юлю больше всего поразили почти идеальные чистота и порядок.
- А кто у тебя убирается? - спросила она.
- Сам и убираюсь, - ответил Ромка. - Да и мусорить-то некому - сам я дома почти не бываю, а родители и брат уехали в отпуск. Давай решай - где тебе постелить?
Юля робко приблизилась к нему и, шалея от собственной решимости, закинула ему руки на шею и спрятала лицо на его груди. Ромка обнял ее и, приблизив свои губы к ее уху, прошептал:
- Ты чего, Бельчонок? Обидел кто?
Вместо ответа Юля подняла лицо и неумело прижалась губами к его губам. Ромка отпрянул и внимательно посмотрел в ее глаза:
- Ты уверена, Бельчонок?
Она только кивнула, чувствуя как заливается краской ее лицо. Ромка подхватил ее на руки и отнес в спальню.
Опыта в любви у Юли не было, если не считать двух раз с бывшим однокласником, которые и опытом-то назвать - не назовешь. Оба раза было как-то все быстро, она даже и понять ничего не успела, кроме того что в первый раз было больно. Теперь же все было совсем не так - Ромка ласкал ее, заставляя сладостно выгибаться всем телом, а затем они занимались любовью - долго и нежно. Потом они лежали, обнявшись, и говорили о всяких глупостях, да так и уснули в обьятиях друг у друга.
                ***
...БМП горела, вытянув в раскаленное небо черный столб дыма. В железном нутре машины кто-то кричал, даже не кричал, а выл - протяжно, на одной ноте. И так же выл он, пытаясь вырваться из держащих его рук, чтобы невзирая на шквальный обстрел вытащить, спасти кричащего. Начал рваться боезапас и крик обрезанно умолк. Руки державших отпустили, а он остался лежать, уткнув лицо в камни и чувствуя как умерла его душа вместе с тем, в бээмпэхе...
                ***
Ромка резко сел. Сердце билось глухо и часто, дыхание разрывало грудь. По лицу и телу струился пот.
- Что случилось? - испуганно подскочила разбуженная Юля.
- Да ничего не случилось, - сдавленным голосом ответил ей Ромка. - Сон страшный приснился. Извини, Бельчонок, разбудил тебя...
Она ищуще посмотрела ему в глаза, а потом потерлась лицом о его плечо. Ромка привлек ее к себе и обнял, как будто пряча от какой-то опасности. Потом положил ее на спину и как-то иступленно занялся с ней любовью.
Когда он уснул, Юля долго лежала, задумчиво гладя Ромкино тело. Проводя рукой по его груди, она почувствовала под пальцами какую-то неровность. Приподнявшись на локте, в лучах пробивающегося даже сквозь плотные занавеси ночного солнца* она увидела шрам, косо пересекающий Ромкину грудь. Увиденное заставило как-то тревожно сжаться Юлькино сердце. Откуда этот шрам и что должно было произойти в жизни этого дорогого ей человека, чтобы он просыпался от страшных снов?
_________________________________________________________
* - ...ночное солнце... - летом в Мурманске солнце практически не заходит, просто совершает полный оборот по небосводу.
Поэтому и называется - Полярный день.

                ***

На следующий день, встретив в аэропорту Ромкиного друга Дмитрия Гусева, они сидели на Ромкиной кухне и разговаривали о том о сем, вспоминали общих знакомых.
Юля с интересом посматривала на Диму и Ромка, заметив это шутливо погрозил другу пальцем:
- Э, Димыч! Смотри, отобьешь у меня эту девушку - не будет тебе прощения!
- А ты клювом не щелкай! - рассмеялся Димка и добавил серьезно: - Ты же знаешь, что я не сделаю ничего, чтобы могло тебя обидеть!
- Знаю! - так же серьезно ответил Ромка. - Давай выпьем. За дружбу!
Выпили.
- Ну, Димыч, как там твоя Академия? - спросил Ромка друга.
- Да вот, еще год остался. Закончу - попрошусь обратно, в Афган.
- Не навоевался? - Ромка усмехнулся. - Подвигов хочется?
- Да нет, не в подвигах дело! - Димка начал горячится. - Просто не могу видеть как зеленых пацанов туда шлют, необстрелянных, необученных.
-А то мы все были спелые и обстрелянные!
Заверещал дверной звонок.
- Ну кого там еще черт несет? - Ромка нехотя поднялся и пошел открывать дверь.
- А Вы служили в Афганистане? - робко спросиля Юля.
- Да, Юлечка! - Дмитрий разлил по стопкам коньяк. - Давай выпьем на брудершафт, а то как неродные: Вы да Вы!
- Давайте! - они выпили.
- А мне Рома сказал, что вы с ним в стройбате служили! - наябедничала Юля. - А еще он мне сказал, что ты ему как брат! А вы и  вправду с ним похожи! - Юля смешалась. - Я, наверное, сумбурно говорю?
- Да нет, Юлечка, нормально излагаешь! Мы с Романом и прямь - братья. По крови. Сколько раз друг друга спасали - и не сосчитать. Был случай, когда он вообще вытащил буквально с того света. Так что, не всякие родные братья более близки, чем мы с ним!
Вернулся Ромка.
- Так, и об чем тут секретничаем?
- Да вот, освещаю наше героическое прошлое! - ответил Дима. - Так сказать, о суровых стройбатовских буднях веду свой рассказ!
- Ну-ну! - усмехнулся Ромка. - Ты осветишь! Светун!
- Вот, Юлечка, не водись с этим мальчиком - видишь какой он нехороший! - засмеялся Дмитрий.
- Он хороший! - обиделась Юля, прижимаясь к Роминому плечу.
Дмитрий хмыкнул, удивленно-иронично вздернув брови.
- Да-да, я хороший! - подтвердил Ромка, разливая по стопарям коньяк. - Вот давайте и выпьем за меня: вам все равно, а мне - приятно!
Юля хотело было возмутиться - как же все равно! но, увидев насмешливый Димин взгляд, промолчала.
- Ну что же! Скажу тост за друга, раз пошла такая пьянка! - Дмитрий встал. - За тебя, Ромыч! За героя!
Ромка поперхнулся коньяком и закашлялся.
- Ты меня убьешь своими тостами! Какой из меня герой! - отдышавшись, засмеялся он.
- Настоящий! И тот "Герой", которого получил лейтеха - это твой "Герой"! Если бы не эти гребанные пленные, которых ты...
Дмитрий неожиданно осекся и замолчал.
- А что за пленные? - заинтересовалась Юля. - Расскажи, Ром!
- Да нечего там рассказывать! - буркнул Ромка, отводя взгляд.
- Нет, расскажи! - почему-то ей было важно чтобы он рассказал. Дмитрий молча и виновато смотрел на друга.
- Да что тут рассказывать? - Ромка откашлялся. - Был как-то случай...
Все встало перед глазами так явно, как будто было только вчера.
Сонные горы лениво стряхивали с себя предрассветный туман и он оседал у их подошв, чтобы рассыпаться на мириады капелек росы. Занимался новый день. Из тумана бесшумно, словно призраки, возникали один за другим бойцы разведгуппы. Небольшой кишлак спал.
Рассыпавшись цепью разведчики приближались к невысокому, то ли полуразрушенному, то ли недоложенному, по пояс человеку, дувалу, опоясывающему окраину кишлака.

Внезапно из-за дувала раздались автоматные очереди. Все ничком бросились на каменистую землю, кроме командира разведгруппы лейтенанта Птицына. Он удивленно смотрел на кишлак, пока автоматная очередь наискось не прошила грудь, отбросив его на несколько шагов назад.
- Архипин! - Димка окликнул командира первого отделения. Но тот не отозвался - он лежал, неловко подвернув под себя руку и из-под каски на землю вытекала кровь.
- Твою мать! - выругался Гусев. Огляделся - все бойцы изготовились к стрельбе и ищуще выглядывали цель.
В нескольких шагах от него Ромка уже установил свой ПКМ. Уловив Димкин взгляд, он улыбнулся и, постучав по каске, поднял вверх большой палец - мол, все в порядке, братишка! - Ромыч! Бери под командование первое отделение! Прикрой нас - я со своими рвану вперед!
Ромка улыбнулся и махнул ладонью вперед - понял, мол.
- Ну что, орлята, повоюем? - приклад ПКМ привычно уперся Ромке в плечо. - Не давайте им высунуться! Очередями - огонь!
Тра-та-тах-та-та-тах-тах! - огрызнулась очередью залегшее отделение. Сердито застрекотал Ромкин ПКМ.  Очередь, высекая искры и пыль, прошла по самому  верху дувала. Кто-то из "духов" опрокинулся навзничь, получив в лицо свинцом, остальные вжались в  землю, боясь подять голову. Пользуясь этим, отделение Гусева рывком переместилось на пару десятков шагов вперед. За дувал полетели гранаты и душманы, не выдержав атаки, бросились назад, в кишлак.
- Так, - Димка оглядел бойцов. - Первое отделение прочесывает кишлак отсюда влево, мы - вправо. Ну, удачи!
Отделения начали прочесывание. Залегши, бойцы брали под прицел двери и окна очередного дома, прикрывая  двоих "штурмовиков", которые перебежками добирались до дверей и, распахнув их ногой, врывались внутрь дома.
Ромкино отделение было обстреляно на самой окраине кишлака. Из кособокого домишки по ним открыли лихорадочную бестолковую стрельбу. Отделение залегло и прицельным огнем по окнам заставило душманов спрятаться. Тем временем Ромка, подползя на расстояние броска, зашвырнул в окна одну за другой две гранаты. Взрывами вынесло окна и двери, кусок стены осел и обвалился. Раздались крики, из дома
подняв руки буквально вывалились несколько "духов". Больше сопротивления никто не оказывал. Бойцы расслабились и тут из-за угла последнего дома выскочил бледный как смерть Серёга Сумин:
- Т-т-т-та-ам-м, - махнул он рукой за спину и бессильно осел. Отделение, взяв оружие наизготовку, бросилось в указанном направлении.
За кишлаком была могила - но что за могила! Из бурой сухой земли торчали пять пар связанных ног в солдатских брюках.
- Ты, ты и ты! -  Ромка на выбор ткнул стволом автомата в трех пленных. - Откапывайте, но аккуратно!
Те недоуменно смотрели на него. Ромка жестами объяснил чего он от них добивается. Трое "духов" взялись за лопаты и через некоторое время на земле лежали пять тел советских бойцов. Глаза у всех были выколоты, рты разрезаны от уха до уха, тела исполосованы ножами.
Ромка немо смотрел на тела. Голова была пуста, как могила из которой только что достали ребят. Краем глаза он заметил
какое-то движение - из могилы выбирался один из копавших.
- Куда? - взвился Ромка и ударом ноги сбросил вылазившего обратно. - Я кому-то разрешал вылазить?
"Духи" стояли, задрав головы и смотрели на него снизу вверх. Золотистой радугой брызгнули гильзы - длинная, во весь рожок, очередь растерзала всех троих и изломанными куклами вмяла в дно могилы.
- Ромыч, ты чего? - кинулся к нему Сумин.
- Назад! - с тихим бешенством, сквозь зубы, и к оставшимся пленным: - Закопать вниз головой, так же - чтобы только ноги торчали!
Пришлось опять объяснять жестами, чего он от них добивается. Самый старший из пленных качая головой начал что-то возражать. Ромка, зло сощурившись, вскинул одной рукой автомат: та-тах! - душман с пробитой головой отлетел назад.
- Кто-то еще?
Бормоча что-то, пленные взялись за работу. Когда все было закончено Ромка махнул стволом автомата в сторону гор:
- Валите...
Пленные "духи" нехотя пошли, постоянно оглядываясь в ожидании очереди в спину. А Ромке уже было не до них: встав на колени он очищал лица павших бойцов от забившейся в раны земли.
Со стороны солнца заходили две "вертушки" и тут же показалось отделение Гусева. И одновременно увидели эту картину: пять лежащих тел, Ромку, стоящего перед ними на коленях и четыре пары ног, страшным обелиском смотрящие грязными ступнями в небо...
                ***
Ромка взял Юлю за руку. Вырвавшись, она вжалась спиной в стену.
- Ну... - Димка, помявшись, налил в стопки коньяк. - Чтобы нашим детям такого не видеть...
Не чокаясь Ромка и Димка выпили.
- Я... Мне... Я забыла... - в глазах Юльки все еще плескался ужас. - Мне в общагу надо... обязательно...
Ромка понимающе улыбнулся.
- Мы проводим - правда, Дим?
- Не надо! - Юля, вскочив, лихорадочно собиралась.
- Да заодно и погуляем! - Димка понимающе посмотрел на друга.
У общежития Ромка, глядя в Юлькины глаза, спросил:
- Увидимся вечером?
- Не знаю... Как получится... - развернувшись Юля почти бегом кинулась к общежитию.
- Не переживай, брат! - приобнял друга за плечи Димка. - Дура она!
- Нет, Дим! - грустно ответил Ромка, с тоской глядя вслед быстро удаляющейся фигурке. - Она умная, добрая девочка.
Просто до сегодняшнего дня она верила, что все волки всегда бывают только в сказках про Красную Шапочку...
И они пошли по улице, щедро поливаемые лучами летнего полярного солнца - два обычных парня, чью дружбу навечно спаял жестокий огонь Афгана.
1989.
*******
У Пяти Углов, взяв по бутылочке пива, мы сидим с Ромкой на скамейке. Июльское лето чирикает ошалевшими от счастья птичьими голосами, распространяя повсюду обалденный запах цветет сирень* и мы с завистью смотрим, как пацанята беззаботно и весело гоняют консервную банку.
__________________________
* Именно в июле и цветет сирень в Мурманске.

Просто молчим. Обо всем переговорено давным-давно, на чужих камнях чужих гор и теперь нам просто хорошо сидеть вот так рядом и молчать.
Welcome my son, welcome to the machine.
Where have you been? It's alright we know where you've been.
You've been in the pipeline, filling in time,
provided with toys and Scouting for Boys.* - выводил Sharp, стоящий на скамейке между нами.
И вдруг как будто чья-то лапа стальными острозаточенными когтями полоснула по сердцу, так что трудно стало дышать - где же такие же вот беззаботные мы, гоняющие в футбол, знающие про войну только из фильмов "про немцев и наших"?
Расстреляны слепой ненавистью чужой веры, засыпаны серой пылью прошлых дорог...
Я, наконец, задал вопрос, мучивший меня многие годы:
- Скажи, Ром... вот сейчас модно - "а если бы вернуть вот то время"... ты бы расстрелял тех пленных?
И он ответил мне сразу, не задумываясь, как будто ждал этого вопроса:
- Я тысячи раз задавал себе этот же вопрос. Знаешь, Злоба...
Да. Я бы сделал это снова. И если бы пришлось - еще снова... Раз за разом. Ты вспомни: после этого ни разу мы не находили больше наших, закопанных таким образом!
Я согласно кивнул: не находили.
Жестокость, порожденная жестокостью. Мы, жестокие пацаны, брошенные на смерть и сеющие смерть, сидели и пили пиво, радуясь лету, цветущей сирени и пацанам, гоняющим консервную банку вместо футбольного мяча. Пацанам, никогда не узнающим войны...

...So welcome to the machine!*

Разве могли мы знать, что пройдет совсем немного и эти пацаны, гоняющие сейчас консервную банку и счастливо смеющиеся, хлебнут полной мерой Чечни? И будут так же сидеть и завидовать другим пацанам, гоняющим по этой же аллее такую же банку...
...Не зная, что пройдет еще совсем немного времени и уже эти подросшие пацаны будут тащить по чеченским горам раненых друзей...
Бесконечны вы, круги ада, зовущиеся - Жизнь.
2003.
*"Welcome to the Machine" (с)1975 Pink Floyd "Wish You Were Here"

Короче.

Мы с женой мотались по МурмО. Просто посмотреть красоты. И вот приехали мы в посёлок Умбу,  переехали через мост, а там поморские дома и старая церковь. Ну реально старая. На берегу реки, где течение и перекаты. 

Мы повосхищались, пофоткались и уехали. 

Через год приехали со старшим сыном и его девушкой. Решили показать эту церковь.

А нету. 

Поморские дома есть. 

Речка с ейными перекатами ,- есть.

Церкви нет

Поехали назад, вернулись.

Речка есть

Перекаты есть.

Поморские дома тоже есть. Горка, дорога, спуск - всё есть.

Церкви нет.

Я уже теорию выдвинул, что церковь показывается людям раз в год. 

Остановились мы на пятачке у речки, я говорю: вот идёт местный мужичок, сейчас его спросим. 

Объясняю я местному ситуацию, а он: так церква в деревне же! 

Я: в какой, нафиг, деревне?! 

Он мне: так в Умбе же!

Я: А мы где?!

Он: Так в УМБЕ же!!!

Блин, я так не смогу. Но по его тону Умба и УМБА это две разные Умбы. 

Нашли мы церковь. Оказалось, что там две речки и надо было ехать из УМБЫ в Умбу.

Жду в гости.

Серьёзно.

Но лучше или зимой, или летом.

Сейчас расскажу про старую церковь.

А это не моя банда. Как бы мне ни хотелось, я бы со всем удовольствием! Это твоя банда. 

(помнишь же, что мы перешли на "ты"? пока я был читателем, а ты Писателем, я придерживался  уставных отношений) 

(голосом Боярского) Мы встретимся. Обязательно встретимся!

Не знаю, к лучшему или нет,

Без всякого реального естества,

Автор ушёл в какой-то левый проект.

Надеюсь, без всякого колдовства. 

А давайте ФондУ вытащим в тундру. Ему же всё равно, где писа́ть - в квартире, в рабочем кабинете, в тундре ... а мы коньячок под виноград, полярный день, ягель на закуску, кумжу из озера... у меня лодка с мотором, спиннинги... просто посидеть у костерка на берегу.

Заодно идей длЯ сюжета подбросим.

Надеюсь, что так и будет.

А насчёт "расстояний далёких", так и до Тайланда далеко, а люди едут. 

Поверьте, у нас есть что посмотреть. 

С меня олл ин инклюзив. 

Кстати, а что сказала Дуся по поводу невесты Мули?

"Тема сисек не раскрыта!"

Что-то я растерялся совсем,

Видимо, чего-то не понимаю:

Похоже, должен я всем.

А кому конкретно - не догоняю! 

Как-нибудь потом. Пока какое-то чувство, что потерял ещё одного близкого человека. Как-то совпало, что в реале ко мне вернулся человек (девушка, я тут выкладывал миниатюрку Друг, она о ней), общая усталость от одиночества и окончания проекта "Муля". Я здесь, в комментариях, отрывался и не чувствовал себя таким уж одиноким. Даже влюбился ненадолго. Два раза.  🫣 (не в Автора, если что ). И вот это кончилось. Грустно. 

Вам огромное спасибо за песню. Периодически её переслушиваю. Давал послушать избранным знакомым, с предысторией. Все в восторге. 

Будете у нас в МурмО, милости прошу!  С меня поляна. Прямо посреди тундры .

(Кстати, на полном серьёзе приглашаю всех, из нашей тусовки. Пароль: Муля!)

Не знаю, сто́ит ли... 

Сюжет и герои выдуманы, страна несуществующая, все совпадения на совести автора.

По возвращавшимся с задания «вертушкам» духи открыли огонь - одна рухнула в горах, а вторая почти дотянула до базы, не хватило двух километров. Летуны со второй вертушки показали приблизительный район, где упала первая вертушка и нас высадили на поиск.
Через шесть часов мы нашли «вертушку» и двух летунов - их мёртвые тела были искромсаны с лютой злобой. Третьего летуна нигде не было.
Следовательно, поиск продолжается.
...
Мы вышли к небольшому кишлаку. Он словно бы вымер - на улице ни души, за высокими дувалами - ни звука. Рассредоточившись по три человека, начали прочёсывание.
Продвигаясь по узкой, пыльной улице, мы услышали как где-то впереди негромко воет собака. Остановившись, мы прислушались. Димка молча показал вперёд и мы снова двинулись. Перед нами открылась небольшая площадь, и в центре её лежал окровавленный человек. Димка с Серёгой остановились, поводя автоматами по сторонам, а я медленно пошёл вперёд, осматривая землю в поисках мин и ожидая очереди из-за дувала.
- Ааааааа... аааааа, - сипло кричал лежащий в пыли человек. Этот-то крик мы и приняли за вой. Подойдя, я содрогнулся - кровавая плоть, покрытая пылью.
С него с живого сняли кожу. Налитые кровью глаза, лишённые век, смотрели с того, что когда-то было лицом, куда-то мимо меня, в вечность. Надеюсь, что он был без сознания.
Подбежали Димка и Серёга.
- Эт-то-о... - Серёга позеленел и начал заваливаться. Я схватил его одной рукой за грудки, а второй несколько раз хлестнул по щекам. Серёга посмотрел на меня мутными глазами, отвернулся и упал на колени. Его вырвало желчью.
Димка смотрел мне в глаза.
- Стреляй!..
Я знал, что это единственное правильное решение, но не мог заставить повиноваться налившиеся вдруг свинцом руки. Димка вскинул автомат - та-тах! - и вой умолк.
Отворилась дверь и на дорогу вышел седобородый старик. Опёршись на посох, он стоял и смотрел на нас.
- Что, радуешься, сука? - Димка вскинул автомат.
- Нет!! - я ударил по автомату, отводя ствол в сторону - очередь прошла по дувалу. Я схватил Димку за плечо.
- Димка, успокойся!
- Да они все тут гады, их всех давить надо! - стряхнул он мою руку. Я схватился за его автомат, но Димка вырвал его и ударил меня железом  в лицо. В глазах вспыхнуло и я грохнулся на землю. Димка снова вскинул автомат, но я подсечкой сбил его с ног и очередь опять прошла мимо старика. Я вскочил на ноги:
- Да уходи же ты, дед!
Но дед так и стоял, глядя на нас.
Я обернулся к Димке. На меня смотрел чёрный зрачок автомата, а выше - полные ненависти Димкины глаза.
А мной вдруг овладело равнодушие, я понял что мне всё равно - выстрелит Димка в меня или нет.
Чёрт, как же я устал от этой войны; от этого постоянного ожидания смерти; от того что меня всю жизнь все ненавидят только за то, что я просто хочу остаться человеком...
- Ну что ж, стреляй, друг! - я разжал руку и мой автомат упал в пыль. Ненависть в Димкиных глазах сменилась растерянностью, а растерянность начала вытесняться страхом. Ствол автомата опустился.
- Злобный...
Я поднял свой калаш, развернулся и пошёл в никуда. Навстречу бежали наши ребята, что-то спрашивали у меня, но я не хотел ни с кем разговаривать, а вот так идти, идти - пока не кончится эта действительность, больше похожая на ад, где одни люди убивают других для того, чтобы выжить, медленно превращаясь в зверей - а стоит ли жизнь этой цены?

Я не знаю.

2003

Сюжет Мули, на самом деле, тесен,

И всё в пределах дня -

Вы хочите песен?

Их есть у меня.

Не буду я дразниться интригою:

Да что тут уж, пиши - не пиши,

Когда расстаёшся с хорошим,

            с человеком ли, с книгою -

Теряешь ещё один кусочек души...

А дальше прозою.

Спасибо Автору. Спасибо всем, кто был в этом безумии вместе. Ребята, девчата - люблю вас всех.

Спасибо за это единство, за это добро, за всё, что было в комментариях к Муле.

Люблю вас всех. 

Мог бы поднапрячься, и сваять в стихах. Но, как я говорил, для меня стихи - это игра, развлечение. А о своей любви к вам я говорю серьёзно.

Может, ещё напишу. Да наверняка напишу. 

Но пока какое-то чувство потери... извините. 

Вот в этих комментариях к Муле как-то подобрались очень душевные люди. Я это уже отмечал. Это даже не совсем заслуга Автора (хотя, во многом, именно его), а вот в целом как-то доброжелательности и заинтересованности читателей. 

Вот мне было очень комфортно в обсуждении именно здесь. Для меня ФондА автор Агитбригады и ФондА автор Мули - это разные ФондЫ.

Но очень большое, просто огромное спасибо ФондЕ за его чувство юмора, за то терпение, с которым он относился к нашим умствованиям 

РS Извините за опечатки и ушибки.

PРS. , Я Игорь, если что. 

Всех со скалы в море! 🤨

Сжечь!

А пепел развеять над морем! 

Та же мысль и меня посетила.

А ещё он умный и красивый!

Да это разве же стихи...

Поверьте мне, ребята,

Вот у Пушкина - стихи,

А это так, стишата.

(голосом Аллы Борисовны)

А он на маму смотрит нежно

И качает головой:

Сюжет растёт комом снежным,

Видно - будет том восьмой!

А-а-а, видно будет том восьмой!

Мысли вскачь уже пустились,

Метаться поздно, и потом -

Мы же вроде согласились:

Отдадим лекарство в детский дом! 

Да кто ж её спрашивать будет! 

Думаю, Синеглазка перенесёт стоически,

Ведь если откровенно, чего уж,

Это был некий теоритический,

Можно сказать - сферический муж.

И про медсестричку не надо так слёзно,

Отношения с ней промелькнули

Этак вскользь, - совсем несерьёзно 

Было с медсестричкой у Мули.

P.S. : Блин, пролистал я страничку,

Не сразу въехал с устатку:

Вы же не про ту медсестричку,

А я - про ту, которая "в складку".

От сюжета нас отвлекая

Пересказом Жасминовской писанины,

Автор, зараза такая,

Взял и убил мужа Нины.

И не надо тут истерически

На меня кивать с обвинением -

Я же так предложил, теоритически,

А Автор и согласись с предложением.

И вот по ходу повествования

Истина простая подтверждается:

Осторожнее надо быть в желаниях,

 Они иногда ведь сбываются!

Угу. И соседка по кабинету требовала мужа-югослава, но потом была согласна и на квартиру в Маськве.

Эээээ... Стоп! А не Ольга Иванова разве уехала в Югославию к владельцу заводов, фабрик, пароходов?

Благодаря Муле, между прочим 

Сочувствую. 🥹

Угу. Всё мечтаем и мечтаем.

Только так и не узнаем! 

Хитрый-хитрый Автор Мули

Нам в кармане крутит дули. 🤨