Владимир Найдин

Чайна Мьевиль. Вокзал потерянных снов

Я выше на этот вопрос ответил: что характерно я с Вами не спорю совершенно: с моей точки зрения, формировалась установка, что отец должен работать, работать и ещё раз работать, а воспитанием занимаются мать и садик/школа. Отсюда мужчины воспитатели это усатый нянь и прочие педагоги. 

Собственно, "Чук и Гек" идеально описывает эталонную с точки зрения государства того времени советскую семью: отец в тайге, и семья ему положена только на новый год. 

В данном случае, я в первую очередь имею ввиду тот момент, что фильмов об отцах не было ввиду физического отсутствия отцов (либо погибли, либо вахтовали в дальних регионах Союза, либо работали с переработками). Отсюда и до сих пор укоренивщийся у многих принцип: что мужчина должен работать на 3х работах, а дома только спать, чтоб утром вновь пахать, а воспитывает детей только женщина. 

Все очень просто: аудитория. 

После, сначала Гражданской, а затем и Великой Отечественной Войн - полных семей практически не осталось. Плюс огромное количество вахтовиков на БАМе и прочих гигпнтских "нацпроектах" Соответственно, большинство семей - старики + женщина с детьми. А отец, либо погиб, либо на другом конце страны пашет и приезжает на неделю раз в полгода. 

И это, при недостатке мужчин, дополняется необходимость хоть как-то восстанавливать население (аналогичная история происходит сейчас) 

И в этой парадигме, стоит отметить, есть довольно много советских книг и фильмов, о том, как солдат пришёл с войны и воспитывает сироту. О директорах/воспитателях детских домов, учителях школ, занимающихся воспитанием учеников, сотрудниках пионерлагерей и о людях, взявших шефство над беспризоными хулиганами, которые при их участии перепоспитывались. 

Спасибо!

У меня выработался очень чёткий маркер, связанный с принципом работы: всегда перед началом следующей главы перечитываю минимум две предыдущих. И если вдруг текст стопорится, напрочь пропадает желание писать - и так несколько дней подряд - значит, где-то засела большая ошибка. Раньше, бывало, продавливал себя и заставлял работать дальше, что в итоге только множило лишнюю работу. Теперь, сразу возвращаюсь назад. Нахожу. Безжалостно вырезаю - даже если очень жалко.

Тут и надо остановиться. Переждать, остыть. Иначе править текст потом доведется дольше, чем он писался.

Моя "любимая" ошибка. Больше года суммарно потерял как раз на переработке вроде бы "проходных" эпизодов, которые в итоге, вместо того, чтобы подводить к пику конфликта, к смене персонажем стороны в оном, уводили куда-то в болота и дебри бестолковые.

Спасибо за отзыв)

Предыдущая аннотация была как раз завязана на героях. И будь в центре повествования конфликт между Моровым и Фьерро, как эталонными представителями своих цивилизаций, я бы сам использовал предложенный Вами подход.

Увы, во всех трёх сюжетообразующих конфликтах им долго предстоит идти рука об руку. ))

Текущая аннотация сразу акцентирует внимание на отношении к человеку - краеугольном камне всех заложенных мною основных противостояний.

Но, как и писал в блоге, до конца выкладки есть ещё время, чтобы подумать. (Учитывая, что публикую новую связку глава-интерлюдия по вторникам и пятницам, осталось ещё почти три недели).

Я с ровностью борюсь чисто техническим методом:

Если герой, основной для эпизода, "парень из двора" - значит в авторском тексте, а не только в речи, можно докинуть просторечий. Если - образованный, пожилой человек - наоборот: в эпизоде максимально правильный язык, с парой научных термином. Для чиновника, если его деятельность важна для происходящего, можно рискнуть и пройти на грани с канцеляритом.

В спокойных описательных моментах - раздолье для эпитетов и сложных предложений. В "боевых" эпизодах - максимально простой язык, который не будет отвлекать от происходящего. Метафорам место в размышлениях, как авторских, так и персонажных. И так далее))

В моём случае правки - это уже отдельная история. Думаю, завтра, на эту тему написать развёрнуто ))

В кратце, как и говорил в посте: далеко не первое исправление становится итоговым. Глобальных переработок "Испытания ложью" (когда менялось больше половины текста суммарно) было около полутора дюжин. Особенно, первой книги - что, на мой взгляд, логично особенно для дебютного произведения: в процессе естественным образом вырабатывается навык - с нуля до определённой планки; то, что казалось приемлемым, начинает вызывать стойкое отторжение; растут требования к себе, и т.д. Плюс, если именно в первом, черновом варианте, я могу позволить себе, вольности, то все исправления (в данном случае корректуру выводим за скобки) жёстко завязаны на развитие конфликтов: всё лишнее убрать, всё новое должно либо раскрывать, либо развивать конфликт лучше и/или глубже, чем предыдущая версия. ))

Во-многом из-за этого в своё время отказался от идеи выкладывать текст в процессе написания, и решил публиковать только после окончательной проработки.

О том и речь, что для меня ситуация, когда текст встаёт намертво - показатель того, что где-то что-то не сходится, и нужно запускать внутреннего критика, чтобы безжалостно резать или  перекраивать, даже если очень жалко и категорически не хочется. ))

Приложил, спасибо. 

Серж, именно сейчас намечается откат от клипов к литературе. Устают понемногу от одноголосицы мноноликой. Констатирую это, как человек за последние полтора года, подсадивший два десятка знакомых младше 30 на Гюго, Довлатова и Мопассана. 

поздравляю)

Не мой вариант) Больно легко расслабиться и прийти к "так сойдёт"

Спасибо за комментарий)

Как раз такие мне и нужны для анализа грядущей финальной правки.

У меня-то в голове картинка строится. Что логично: я всю подоплёку знаю. А в живую со знакомыми править тяжко. Рефлекторно начинаешь объяснять: что и как. И сразу, всем понятно. Обычному же читателю 'помощь зала' не сдалась)

Авось, как закончу предпубликационную редактуру второй части, уже наберу материал для финальной корректировки