10
10
100
100
Заходил(-a)
1992. Земля изживает себя, а мир стоит на грани Эсхатона — конца света, прописанного не в сколько в фанатичных писаниях, но в научной модели. В каждый цикл рождается один — Свечернь, ребенок, в котором концентрируется все, что система пыталась подавить. Идения — страна, расколотая на два государства. Одна сторона — теократия, где людей с признаками «греха» сжигают как живые аномалии. Другая — республика, где их анализируют, дрессируют, классифицируют.
Много здесь лиц, да в центре — Северин, мальчик из концентрационной религиозной лечебницы, где вместо игрушек — молитвы. Он вреден, язвителен, надломлен, но искренне верит, что способен защищать тех, кто слабее. Особенно свою подругу Этингер, которая все чаще болеет, все чаще смотрит в пустоту, и все чаще говорит слова, будто не от мира сего.
Это не история о пророчествах — она о том, как самым гнилым предвещаниям суждено сбываться, если в них верить. И о том, как человеческое преступление может стать человеческим же и наказанием.
Много здесь лиц, да в центре — Северин, мальчик из концентрационной религиозной лечебницы, где вместо игрушек — молитвы. Он вреден, язвителен, надломлен, но искренне верит, что способен защищать тех, кто слабее. Особенно свою подругу Этингер, которая все чаще болеет, все чаще смотрит в пустоту, и все чаще говорит слова, будто не от мира сего.
Это не история о пророчествах — она о том, как самым гнилым предвещаниям суждено сбываться, если в них верить. И о том, как человеческое преступление может стать человеческим же и наказанием.