Смерть это только начало
Повествование о событиях что были за долго до появления "Некролорда", как Мортис потеряла рассудок и создала новую расу.
Под песками древней земли дремлет нечто, чьё имя не произносилось со времён, когда человечество ещё не умело говорить.
Омар Абдалла — племянник известного археолога, прибывает в Египет, чтобы присоединиться к раскопкам своего дяди, профессора Малика Абдаллы. Но вскоре учёные натыкаются на сводчатые проходы, ведущие вглубь камня — туда, где воздух сам кажется живым и пропитанным воспоминанием.
Древние письмена, забытые символы и шёпот во сне постепенно лишают Омара сна и разума. С каждым днём он всё яснее ощущает чужое присутствие — зов, исходящий из-под земли.
То, что покоится внизу, не умерло. Оно ждёт. Оно помнит.
Собранные позже фрагменты — дневники, письма, отчёты и газетные заметки — лишь намекают на то, что произошло с экспедицией.
Их голоса — последнее эхо древнего пробуждения.
Омар Абдалла — племянник известного археолога, прибывает в Египет, чтобы присоединиться к раскопкам своего дяди, профессора Малика Абдаллы. Но вскоре учёные натыкаются на сводчатые проходы, ведущие вглубь камня — туда, где воздух сам кажется живым и пропитанным воспоминанием.
Древние письмена, забытые символы и шёпот во сне постепенно лишают Омара сна и разума. С каждым днём он всё яснее ощущает чужое присутствие — зов, исходящий из-под земли.
То, что покоится внизу, не умерло. Оно ждёт. Оно помнит.
Собранные позже фрагменты — дневники, письма, отчёты и газетные заметки — лишь намекают на то, что произошло с экспедицией.
Их голоса — последнее эхо древнего пробуждения.
«Смерть — не конец, если ты помнишь, кем был бог, прежде чем умер.»
Мир вокруг был иным.
Не серый и не мёртвый — скорее выцветший, как пергамент, на котором слишком долго писали и стирали.
Далеко на горизонте стояли башни из светящегося стекла, тонкие, будто вытянутые звёзды.
Над ними кружились машины-птицы, чьи крылья оставляли следы пепельного света.
Люди ходили по улицам, не поднимая глаз к небу, где всё ещё мерцал Круг Пепельных Звёзд, но теперь — как символ, а не как память.
Не серый и не мёртвый — скорее выцветший, как пергамент, на котором слишком долго писали и стирали.
Далеко на горизонте стояли башни из светящегося стекла, тонкие, будто вытянутые звёзды.
Над ними кружились машины-птицы, чьи крылья оставляли следы пепельного света.
Люди ходили по улицам, не поднимая глаз к небу, где всё ещё мерцал Круг Пепельных Звёзд, но теперь — как символ, а не как память.
Аннотация отсутствует.
Бесрезен пал. Но победа не принесла спасения. Израненный, обессиленный, сам Галлеан вскоре угас, оставив мир без своего дыхания.
Когда весть о его смерти достигла Мортис, богини жизни и плодородия, её сердце не выдержало.
Безумие оплело её мысли, а слёзы обратились в чёрную кровь.
Желая вернуть любимого, она подняла мёртвых из их могил — но каждый из них восстал искажённым, лишённым света и плоти. Они дышали, но не жили. Глядели, но не видели.
Когда весть о его смерти достигла Мортис, богини жизни и плодородия, её сердце не выдержало.
Безумие оплело её мысли, а слёзы обратились в чёрную кровь.
Желая вернуть любимого, она подняла мёртвых из их могил — но каждый из них восстал искажённым, лишённым света и плоти. Они дышали, но не жили. Глядели, но не видели.