Оушенвью — город, где у каждого свои грехи. Для лейтенанта Ситлали Вудс новое дело кажется очередной бандитской разборкой. Пока она не сталкивается с ним.
Леон. Преступник-призрак, для которого допрос — лишь первый ход в опасной партии. Его самоуверенность граничит с наглостью, а в глазах читается насмешка. Он не просто скрывается — он ведет ее по запутанному следу, оставляя лишь символы и вопросы.
Когда Вудс оказывается втянута в водоворот событий, она понимает: чтобы добраться до истины, придется нарушить все правила. Даже свои собственные.
Леон. Преступник-призрак, для которого допрос — лишь первый ход в опасной партии. Его самоуверенность граничит с наглостью, а в глазах читается насмешка. Он не просто скрывается — он ведет ее по запутанному следу, оставляя лишь символы и вопросы.
Когда Вудс оказывается втянута в водоворот событий, она понимает: чтобы добраться до истины, придется нарушить все правила. Даже свои собственные.
Сборник, который бьёт правдой, а не убаюкивает
Здесь нет сладких речей. Только горькая правда, что встаёт в горчи комом. Стихи, что выворачивают душу наизнанку. Распятое между волей и плотью сознание. Смерть с оскалом вместо улыбки. Город, где гниют не стены, а связи.
Это не поэзия — это плевок в лицо миру, прикрытому красивыми фразами. Для тех, кто устал притворяться. Кто знает цену тишине после вранья «всё хорошо». Кто предпочитает жестокую яссть сладкой лжи.
88 страниц, которые нельзя проглотить за один присест.
Эпиграф: «Готов ли, друже, умереть?»
Здесь нет сладких речей. Только горькая правда, что встаёт в горчи комом. Стихи, что выворачивают душу наизнанку. Распятое между волей и плотью сознание. Смерть с оскалом вместо улыбки. Город, где гниют не стены, а связи.
Это не поэзия — это плевок в лицо миру, прикрытому красивыми фразами. Для тех, кто устал притворяться. Кто знает цену тишине после вранья «всё хорошо». Кто предпочитает жестокую яссть сладкой лжи.
88 страниц, которые нельзя проглотить за один присест.
Эпиграф: «Готов ли, друже, умереть?»