Вальдшнеп

С чего все началось, кто положил основы для ее жизни и во что это переросло.
«Для той, что смеётся в зеркале. Лутилла — богиня забытых слов»

Лутилла — не всесильна, но когда ты один и смотришь в окно, и вдруг чувствуешь, что кто-то смотрит в ответ — это она. Когда слово застряло в горле, но греет, как глоток вина — это она. Когда ты выдумываешь кого-то, кто бы тебя понял — это она.
Она — вечно юная, слегка глупая, но истинная, как первая ложь, в которую ты поверил.

Болотный народ устал от воли природы и обратился к богине за помощью, прося царя. В первый раз богиня послала болотникам бревно, люди негодовали, во второй раз богиня послала им человека из железа. Но хорошим ли будет правитель, если он не человек?

Все привыкли называть их крыловестниками. Они обычно бродят по улицам, широким, узким, — неважно, заглядывают в окна первых этажей, появляются на пороге дома, словно посланцы из далеких земель, несущие с собой своих пернатых вестников. Их приход хоть и тих, но не бесшумен — всегда сопровождаются шорохом перьев, приглушенным стрекотанием птичьих голосов, поскрипыванием кожаных ремней, на которых из стороны в сторону качались переносные клетки.

Балемила хотела дитя, но получить его было не так просто - она обратилась к болотной ведьме за помощью и была безмерно рада, что ее желание, наконец, исполнилось. Но люди в деревне ее поступок не оценили, наоборот, они стали остерегаться и бояться Балемилу и ее дитя, пока их страх не перерос в нечто более коварное и опасное - в ненависть.

Когда Фрэнсис была подростком, учителя говорили ей: «Ты умная. У тебя будет хорошее будущее.»
И Фрэнсис верила, потому что по-другому быть не могло.

Антону было около двадцати семи, по крайней мере сам он так и считал. Среднего роста, худощавый, с лицом, которое ничего не обещало. Волосы всегда растрёпаны, взгляд слегка потухший, руки всегда спрятаны в карманы — то ли по привычке, то ли из-за его замкнутого характера. Одежда — старое пальто, купленное на барахолке, и ботинки, которые он чинил столько раз, что подошвы выглядели как заплатки на заплатках. Он не был ни красив, ни уродлив, а его присутствие редко замечали.

У Антона не было работы уже два месяца. Он успел пройти всё: объявления в интернете, собеседования в полуподвальных офисах, случайные подработки, которые исчезали так же быстро, как появлялись. Газета, которую он покупал каждое утро у метро, была его последним инструментом, но в которую он сам, по правде, не очень верил.

Сегодня, пролистывая очередную порцию предложений о работе, он остановился. «Ищем супер-героя», — гласила жирная строка посреди страницы. Антон даже рассмеялся.

На севере, где земля укутана инеем и даже весна здесь пахнет снегом, раскинулось суровое графство Рёнан. Здесь каменные дома теснились у подножий ледяных холмов, а сами люди были будто высечены из скал — молчаливые, крепкие, с холодными глазами, как замёрзшее озеро в лесу. Зимой здесь правит не король, а вьюга, и только закалённые души выживают под её суровой властью.

Когда в Рёнан прибыли послы короны, Лайрисса впервые увидела принца Аделара — младшего сына короля, посланного уладить пограничные споры. Он был не из этих краёв: высок, грациозен, с волосами цвета золота и ладонями, не знавшими меча.

Лучше не будет, даже если ты отправишься на край света и жабы это понимают.

Под кронами влажного леса, где вечная тень укрывала землю и воздух отдавал прелыми листьями и прохладой, родилась она — маленькая бонго с глазами, напоминающие две капли тёмного янтаря. Мать спрятала её в густом кустарнике с огромными листьями, где солнце едва касалось земли, и лишь сердце, мерно бьющееся в груди рыжего детёныша, нарушало тишину леса.

Её назвали бы Илари, что значит «тишина» на языке тех, кто когда-то проходил этими тропами, потому что Илари всегда была тенью. Остальные телята резвились, учились скакать и бодаться, а она стояла в тени, слушая шелест листьев, трепет птичьих крыльев, вникая в дыхание леса.

Топор исчез в тот же день, когда Маркус Лерд колол дрова у сарая. Это был пасмурный день, Маркус — пожилой человек, 63-х лет от роду, вдовец, провел утро в легких старческих мучениях и потому решил ничем серьезным не заниматься ни в огороде, ни в доме. Так что из основных дел было только одно: наколоть в дом немного дров, после чего он отправился утешать свои больные колени и ноющую поясницу. Однако Маркус был уверен: после завершения дела, он положил топор на привычное место, возле деревянного чурбака. Но вечером, когда захотел продолжить работу, поскольку день выдался холодным, а ночь сулила быть еще хуже и дров ему понадобилось в разы больше, чем казалось, топора там не оказалось.

Каждое утро пекарь Густав выставляет в витрине шестнадцать пончиков — половина сверкает карамельной глазурью и цветной посыпкой, вторая половина скромно усыпана сахарной пудрой. Покупатели неизменно выбирают сначала красивые. Они уверены, что вкус у них лучше, хотя Густав знает правду: разницы нет.

В величественном дворце Шакрават царица Амара наслаждается безмятежными днями с любимыми сыновьями, не ведая, что тень войны уже нависла над их домом. Когда враги вторгаются в её мир, отнимая самое дорогое, её скорбь превращается в ярость. В момент высшей боли она оборачивается существом из древних легенд — легендарной тигрицей Даамодарой, духом джунглей и олицетворением возмездия. В кровавой битве между человеком и зверем границы стираются, а миф становится реальностью.

«Добро пожаловать в Эльнос — город будущего, где гармония становится реальностью. Здесь нет войн, болезней и зависти. Каждый житель находит своё призвание и живёт в согласии с собой и окружающим миром.
Эльнос — это идеальный баланс природы и технологий. Высокие деревья с мягкими светящимися плодами освещают улицы ночью, обеспечивая экологически чистый свет. Вода в городских фонтанах всегда пригодна для питья, а дороги выполнены из инновационных материалов, обеспечивающих комфорт передвижения. Транспорт в Эльносе работает исключительно на солнечной энергии, исключая вредные выбросы.
В Эльносе не существует понятий «бедность» и «богатство» — у каждого есть всё необходимое. Помощь оказывается мгновенно, без условий и ожиданий.
Хотите стать частью Эльноса? Позвоните по номеру ХХ-ХХХ или оставьте заявку на нашем сайте, отсканировав QR-код прямо сейчас, нужно оставить лишь отпечаток!»

В их мире боги являлись в виде зверей, а их силу выдавали солнца над головами. Никто не знал, откуда они берутся и куда уходят, но одно было ясно: убить бога — значит обрушить бедствие на себя, на землю, на весь людской род. Божеств не убивал даже животные: если лев встретит антилопу с солнцем над головой, то он ее обойдет и не коснется. Божественные хищники тоже не посягают на подобную добычу, они вовсе не охотятся — ни на травоядных богов, ни на земных травоядных. Им не нужна пища.

Та зимняя ночь выдалась на удивление спокойной для 1816 года, который никого не щадил. Мы, как обычно, находились на работе у мистера и мадам Лойд. В гостинице кроме нас — прислуги и хозяев, — не было ни души, как вдруг в дверь тяжело ударили несколько раз. На пороге появился он — до жути подозрительный человек в плаще.

Эшли, молодая девушка с тихим нравом, вместе с сёстрами Лиззи и Вики отправляется на загадочный бал в роскошный особняк. Поначалу торжество кажется обычным, хотя и наполненным странной атмосферой излишнего богатства и высокомерия. Однако вскоре праздник оборачивается жутким кошмаром — Эшли становится свидетелем пугающих и кровавых событий, в которых гости теряют свою человечность. На фоне этого ужаса её начинает преследовать таинственный голос, словно нашёптывающий ей что-то зловещее из теней. Пытаясь понять, что происходит и кому можно доверять, Эшли оказывается на грани безумия и осознаёт, что её сёстры давно знакомы с этим мрачным миром.

Филлип проснулся — если это можно так назвать — посреди разрухи. Вокруг, насколько хватало взгляда, тянулись развалины города. Пыль летала в воздухе, заполняя пустоту между оплавленными каркасами зданий. На удивление, Филлип ощущал необыкновенную лёгкость, будто его тело парило.
Он посмотрел на свои руки и ахнул. Их не было. Или, вернее, они были, но прозрачные, будто туман. Ужас охватил его, пока он всматривался в своё полупрозрачное отражение на осколке зеркала.
«Я… умер?» — его мысли вылились в пустоту. Внезапно в голове щёлкнуло. Последнее, что он помнил, — нападение на судейскую машину. Зомби. Он скривился.

Супруги Сара и Том приглашают друзей - Джо и Мэй на ужин, где хозяйка вечера подает странные, на первый взгляд, блюда.

Каждый человек слышал про себя в детстве что-то хорошее: от родственников, соседей, родителей, их друзей и от своих собственных. Да только талант умирает, закончив школу — человек убивает его по собственному желанию или из-за окружения. Но что талант — скажите вы, это лишь предрасположенность к какому-либо умению. Любую способность, любой талант нужно развивать. Развивать несмотря ни на что, ни на усталость, ни на обиду, ни на собственное разочарование и уж тем более несмотря на лень. Но бывает так, что человек развивает свои способности самостоятельно, не имея изначально никакой предрасположенности, при этом прилагая все возможные усилия, убивая все возможное время, забивая на себя и свое здоровье. Сон? Еда? И в итоге, достигнув определенного возраста, он просто забивает на все свои усилия. Обрывает все и вся.

Общество само решает, чему или кому поклоняться. В древности чаще всего это были именно животные: кошки, собаки, птицы, медведи, волки. Также были стихийные идолы: огонь, вода, земля, небо. Чуть позже выдуманные боги, сильно напоминающие людей — грешных, смертных, со своими желаниями и пороками. Но сейчас совсем другое время, человек сам себе бог. Но даже боги поклоняются друг другу.

Алдарик, рыцарь, поглощенный золотом, словно дракон из замка, отправляется вызволять принцессу из логова чудища, но отвлекается на кровавый красный драгоценный камень - после чего просыпается в теле дракона.

Иерусалим зимой казался Иосифу особенно тёплым и светлым, даже несмотря на ледяной ветер, пробирающий до костей, так что ты уже жалеешь, что вышел на улицу. Иосиф был обычным молодым человеком: высокий, худощавый, с густыми кудрями, небольшой щетиной и большими, черными, немного тревожными глазами. Он жил в старом каменном доме вместе со своим дедушкой Хаимом, который был для него не просто старшим в доме, но и заменил ему всю семью. Он был его первым другом и первым учителем.
Хаим собирал хлебные крошки себе в карман, а после выходил на крытую террасу кормить голубей. Он собирал крошки и за обедом, и за ужином, но кормил их только поутру. Иосиф часто спрашивал, почему дедушка так любит голубей, и тот всегда отвечал одно и то же:
— Голуби — это души ушедших. Кормя их, мы кормим память, Иося.

Они побежали обратно по заснеженной тропе, ноги скользили, дыхание болезненно вырывалось из груди облаками пара. Том едва поспевал за отцом, когда позади раздался первый звук — глубокий, раскатистый вой. Мальчик оглянулся и увидел, как тени мелькнули между деревьями.
— Не смотри! — выкрикнул Илай, хватая его за руку. — Просто беги!
Но вой усиливался, становясь всё ближе. То, что он увидел, заставило его кровь застыть. Огромные чёрные волки с горящими красными глазами двигались в их сторону, быстро и бесшумно, словно сотканные из ночи. Том не мог обернуться ещё раз — то ли от страха, то ли потому что отец неудобно волок его за собой, не позволяя оглядываться, то ли потому что Илай скомандовал не смотреть и Том, как послушный ребенок, делал то, что сказал отец.

Наконец, течение вынесло его в узкую реку, где чайник застрял среди камышей.
— Это что ещё за штуковина? — нахмурил брови первый бобр, вылезая из воды. Его звали Клён.
— Глупый вопрос, это явно ловушка для рыбы! — уверенно заявил второй, Ольх, который всегда считал себя умнее, раздвигая камыш лапками.
Они ходили вокруг чайника с умными мордами, толкали его лапами, нюхали крышку, пробовали погрызть и даже облизывали. Клён предложил использовать его как домик для выдр, а Ольх настаивал, что это скорее шлем для защиты от дождя.
— Ты что, с ума сошёл? Какой шлем? Здесь же дырка внизу! — фыркнул Клён.
— Ну так и правильно! Мышки в него толпой заберутся и не промокнут. — Возразил Ольх. Клен задумался, подперев лапой толстый подбородок.

Я направился к выходу. Мир внутри палатки был слишком тесным и огромным одновременно, как кошмар, что не отпускает даже после пробуждения. Я видел людей — женщин в мехах и мужчин в кричащих фраках — они скупали добродетели, топтали честь, разбрасывали чужую любовь, как конфетти. Они смеялись, как ослы, когда на их ладони ложились невидимые сделки, а я слышал, как где-то вдалеке, за пределами всего этого, кто-то плакал — умоляюще, горько, задыхаясь собственным отчаянием и беззащитностью.

Когда Аня вошла домой, то первым делом сняла куртку и посмотрела на часы. Семь. Вечер только начинался, но внутри всё было выжжено.

— Ладно, я спать, мне завтра рано страдать, — сказала она маме и Мурзику, пропустив ужин и сразу же отправившись к себе в комнату.

На кухне вскипел чайник, противно визгливо выпуская пар. Вода с шумом выплёскивала пар, оседавший каплями на грязных стеклах. Мама сразу же побежала его выключать, Аня бы и хотела выпить чаю, но уже завтра. За окном небо было одинаково серым и темным, прямо как утром.

И только раздражающее своим бесконечным миганием серое окошко с единственной строкой: «Возрождение доступно. Принять? Y/N» как-то отвлекало от общей картины.
Я нажал «Y». Я всегда нажму «Y», потому что такова моя задача, разве нет?
Мир вспыхнул белым, резко ослепив. Внезапный поток боли пронзил тело, словно система забыла снизить чувствительность. Но уже через мгновение привычные строки интерфейса заполнили зрение:
Имя: Ард.
Класс: Небесный бродяга.
Уровень: 27.
Состояние: Усталость (50%), Регенерация (активно).
И вот оно — очередное возрождение. Девятое.

Эта история посвящена теме взаимоотношения небесного существа — ангела — с человечеством, его интересом к человеческой природе и разочарованием в ней. Ангел изначально восхищается земными подвигами, творчеством и достижениями людей, но позже сталкивается с их пороками и недостатками, переживая тяжелое разочарование и даже отвращение. А рок, как особая форма художественного бунта и честности, становится для ангела своего рода освобождением.

— Ты моя опора, а я твоя. — Говорит мама, сдавливая руки крепче.

— Ага… — лишь может выдавить из себя Ася, зная, что она не совсем желанный ребенок, а ребенок, в которого родители «вложили» всех себя, свои мечты, несбывшиеся надежды, глупые амбиции, и теперь Асе придется активно это отрабатывать, ибо разочарованием семьи ей никак нельзя становится, ведь в таком случае мать обещала купить ружье и выстрелить ей в голову несколько раз за потраченное время и несбывшиеся ожидания. Конечно, мама бы так не поступила, это ведь просто слова…

Она появляется, когда ты не ждёшь, как вспышка неонового света на тёмной улице, как горячий ветер в холодном переулке. В одном городе говорят, что её зовут Алина, в другом — Элина, в третьем — Лейна, но это неважно, потому что она — шум движущегося поезда, врывающегося в твой сон, она — молчаливое обещание забытых ночей. Алина всегда здесь, но её никогда нет.