mrSecond

Главное предназначение человека - быть счастливым, и делать мир вокруг себя счастливее - по мере сил, конечно.

Если человек уже нашел своё место и свой путь, он ни за что не захочет его менять, как бы ни стращали и чем бы ни манили сильные мира сего.

И даже если мир вдруг поменялся, это ничего не значит. Делай то, во что веришь, и счастье непременно придёт.
Магия поможет, друзья прикроют, враги сгинут а душа развернётся во всю ширь и взлетит.

Отрывок

Кабан был не просто большим, он был огромным! От зверя несло не дичиной, не резким запахом старого самца, а непонятным и ненормальным: мистикой, потусторонностью и монстровидностью. Прямо, как в фильмах вроде бы ужасов, которые так забавно было смотреть зимой на кордоне, когда снаружи свирепствовала метель. Приходилось придумывать себе занятие, чтобы не свихнуться со скуки, и подобные комедии неплохо помогали. Только вот сейчас комедия превратилась в чудовищную реальность. 

Кабан всхрапнул, капая из пасти на траву ядовитого вида желто-зелёной слюной, скребанул копытом раз-другой, и начал разбег.

Выставлять лом наподобие копья было бессмысленно: зверь нанижется на штырь до упора и стопчет глупого егеря. Даже то, что через минуту зверюга сдохнет от того, что лом проткнул сердце, Терентьева не утешало. Придётся играть в тореадора. Ещё бы плащ на руку намотать, но чего нет – того нет. Иван перехватил инструмент острым концом вперёд, отскочил от набравшего скорость кабанчика и, быстро развернувшись, метнул железяку. 

Попал, как и хотел: за левое плечо, рассчитывая проткнуть сердце или, хотя бы, повредить артерию. Тогда можно было бы побегать пару минут и вернуть себе инструмент. Но лом вместо того, чтобы, как полагается, воткнуться в тушу минимум до половины, просто отскочил в сторону. А кабан, до глубины оскорблённый этим покушением, развернулся и вновь кинулся на егеря.

Теперь у Ивана и лома-то не было. Оставалось выматывать зверя долгим бегом, подобно той девочке. Терентьев опять отскочил в сторону, пропуская зверюгу мимо себя и, ловя момент, рванулся за своим эрзац-оружием.

Добежал в два прыжка. Услышал позади громкий бум и треск, но не обернулся, пока не схватил железяку. Сиганул на всякий случай в сторону, и уже тогда развернулся всем телом, готовясь повторить недавний манёвр.

Егерю, не иначе, повезло. Берёзка, росшая на краю поляны, и без того была раздвоена. Удар кабана пришелся как раз в развилку, расщепляя ствол надвое. Инерция протащила борова в расщеп и кабан просто-напросто застрял, стиснутый с боков мстительной берёзой. 

Такое везение бывает нечасто, может быть, лишь раз в жизни. Наверняка это ненадолго, наверняка монстр сумеет освободиться. А потому Иван медлить не стал. Заскочил зверю на спину и со всего маху обрушил лом кабану за левое ухо. Еще и подпрыгнул, дополнительно разгоняя железную палку своим весом. Хрустнула, всхлипнула кость. Острие вошло глубоко, как и метил егерь: в мозг. Страшилище взревело дурниной и рванулось изо всех сил. Оглушительно затрещала берёза, обламываясь у самого основания. Терентьев скаканул в сторону, подальше от агонизирующего секача, увернулся от падающего дерева и встал чуть поодаль, наблюдая за своим противником.

Кабан захрипел, задёргался, слабея с каждым рывком, скребанул пару раз задней ногой, глубоко взрывая землю, и, наконец, издох.