Заходилa
Демиургия, она же сотворение комфортных, пригодных для жизни миров - моё любимое занятие. Много лет мастерила ролёвки различного формата в двух странах, где говорят по-русски, и наконец, придумала подходящую Вселенную, чтобы задержаться в ней подольше и даже предложить туристическую визу туда всем желающим. Роман "Исток бесчеловечности" завершён и ждёт зова судьбы и твердого переплёта.
Я - девочка, воспитанная книжками, но не в том смысле, что "шуршу и пахну бумагой". У нас в семье книгу клали на бутерброд, лечили простуду Булгаковым, заправляли Ерофеевым автомобиль и ехали на каникулы в Швамбранию. Моей первой любовью в садике был Евгений Онегин. Достоевский с Золя в младшем школьном возрасте превратили в восторженного невротика, но мединститут, а затем - бакалавриат по антропологии и криминалистике вернули в более приемлемую область вежливого цинизма.
Сегодня я живу в Германии, в долине Рура, где на вопрос "Как дела?" - отвечают: "Как положено". Перестав метаться, предаюсь "размеренной, монотонной" работе на скорой помощи. В следующей жизни стану физиком или астрономом, а пока в моих мирах хватает псевдо-, а порой и вполне научных ассоциаций, логических загадок и экспериментального хаоса. Можно было бы даже сделать неожиданное предположение, что вся моя магия научна.
Две эмиграции испортили мне "правильнописание", зато научили ценить родной язык, испытывать к нему настоящую нежность и стыдиться "провалов" в пунктуации. Умереть планирую в Бразилии, раз это не удалось Довлатову.
