Ларина Ксения

Синцов в ступоре осматривает труп Алмазовой, а мой Андрей вдруг стремительно подходит к ее капельнице, быстро натягивая стерильные перчатки, и очень внимательно ее обследует.
И видимо, что-то находит, потому что вдруг хлопает Синцова по плечу и говорит глухим голосом:
- Посмотри Валера!
Синцов смотрит, я подхожу тоже, и мы видим крохотную дырочку от иглы в капельнице. Я бы ни за что ее не заметила, если бы Андрей не показал. Дырочка крошечная, от самой тонкой иглы, и заметить ее мог бы только человек со стопроцентным зрением. Как у моего Андрюши. Мы в ужасе переглядываемся…
Воцаряется молчание… Все в шоке!
- Надо звонить в полицию, - произносит Синцов глухо. – Это убийство!

Мы с Киром увидели, что Ал на Татьяну реально «залип» после того, как она нехило нас отбрила после кросса. Вонючей лошадью Леху обозвала, между прочим!
Какой бы я ни был «говнюк», а Танюшку никогда не трогал и не задевал! Она для меня неприкосновенна была! И хоть я сам беспринципный мажор – ее я уважал очень, и «запал» на нее давно, еще с десятого класса. Но с моей репутацией «бэдбоя» даже не рыпался – отошьет 100 пудов! Да и репутацию главных «засранцев школы» мы бережем, как зеницу ока, так что влюбляться, как слабаки, — это не для нас! Мы марку свою зубами держим! А то с трона подвинут – не успеешь оглянуться!

- Эй, что ты такой смурной? - засмеялся еще немного обалдевший Темыч. – У тебя такая партнерша, Серый, я тебе завидую! Кажется я влюбился!
Тут я взбесился, схватил другана за грудки и прошипел:
- Ты, герой-любовник, к моей партнерше лучше не подкатывай! Хуже будет!! И свой спусковой крючок держи на предохранителе от нее, понял?! А то я тебя кастратом сделаю! Ей еще даже 16-ти лет нет! И ты туда же!
У Темыча вытянулось лицо. Я никогда с ним не ссорился и тем более не говорил ему таких грубых вещей. Мы были лучшими друзьями. Но меня уже трясло от ревности, и я окончательно слетел с рельсов.
- Серый, у тебя все дома часом? – покрутил он пальцем у виска. – Ты чего взбесился?
Я схватил его взашей, потащил в коридор, затолкал его за дверь в мужской туалет, припер к стенке, прорычал:
- Еще раз подъедешь к Татьяне – не обижайся, убью! Она несовершеннолетняя еще!
- Соколовский, ты сбрендил? – заорал на меня Темыч в свою очередь.Что ты бесишься?? Если ты сам в нее вкрашился – борись за нее!