Вася Сорокина

— Ты куришь? — вдруг подала голос София. 

Ольга была уверена, что она спит, прислонившись к яблоне. 

— Нет. Мне отец когда запретил, так я и не пробовала.

Блондинка тихонько наблюдала за знакомой. Она вся была в делах и вешала постиранную одежду на тугую веревку между деревьями. Ее особо интересовала погода: поднимался в поле ветер, со стороны леса летели темные тучи, замолкли вдруг дрозды и сойки. Ольгины рыжие волосы держала косыночка, и ревнивые пряди совсем не мешали ее глубокой задумчивости. Постояв так с минуту, девушка, тяжело вздыхая, начала обратно собирать все белье в бадью.

А Смерть достала тоненькую трубочку с костяным мундштуком и цветами по чаше, белый кисет с душистым табаком и спички и занялась ее подготовкой и раскуриванием. 

В стороне грянул гром. Ольга подскочила от неожиданности и понесла одежду в сарай, где и стирала. 

Вскоре хлынул дождь. Девушки не хотели лезть в дом и тихонько стояли, оперевшись на перила веранды, наблюдая за каплями. 

— Попробуешь? — София здоровой рукой протянула знакомой трубочку. — У меня табак особый. Для безнадежных ситуаций. 

Бледные глаза обратились к ней тоскливо, словно не человек смотрел, а больная собака. Рыжая переводила взгляд с руки на лицо и обратно. Ее личико обрело сметенное выражение.

Капли плясали жок на навесе. Прохлада кошкой крутилась у ног, но в дом заходить не хотелось обеим. 

— Давай, — тихо согласилась Ольга. 

В руках повертела трубочку, рассмотрела каждый цветочек. Обернулась к Софии нерешительно, а та кивнула легонько, глядя на поляну. 

«И как там Эльмоту справляется?» — думалось ей.

А Ольга робко закурила, и сладкий дым еще живей завился над домом. Первая затяжка прошла неудачно, вызвав спуганный кашель, но после получалось вполне живо. Глаза заслезились немного, губы сложились в грустную улыбку, и спокойствие захватило все ее существо. 

— Из чего он?

— А?

— Из чего твой табак, Софи?

— А, так. Из разных цветов и лесных трав. Точно не помню. А что? 

— Оно... Этот... В общем, это на вкус очень приятно. 

— Да? — улыбнулась София. — Тогда я могу оставить тебе и трубку, и табак. 

— Спасибо, — улыбнулась в ответ Ольга, и они обе отвернулись к лугу, замолчали. 

На поломанном заборе птичка бросила на девушек желтый взгляд и вскрикнула легонько, вскочила и полетела прочь. 

— Знаешь, оно такое странное. Я не понимаю, на что это вообще похоже. И от этого какое-то волнение появляется. Как от... — осеклась вдруг рыжая. — Твой табак на вкус как любовь. 

— А какова на вкус любовь? — усмехнулась София. 

— О, она всегда разная. Только послевкусие одно.