У князя, что Перелесьем сороковой год уж правит, дочка росла. Всяк ее завидев, влюблялся без памяти, а потому любой каприз ее готов был исполнить немедля.
Разбаловалась девица сверх всякой меры. Князь долго терпел, но любому терпению конец рано или поздно настает. Хоть и души в дочери не чаял, сослал единственное дитя в лесной дом, от чужих глаз спрятанный, чтобы в тишине и одиночестве поразмыслила она над своим поведением. Но и тут девица не угомонилась. Чем уж насолила она хранительнице чащоб, людская молва умалчивает, но обрядила та княжну в лисью шкуру, в зверином облике век доживать.
— По каждому делу своя награда. Хорошая сказка.
— То не сказка была. Присказка. А сказка сейчас начнется. Как-то утром на исходе весны промчались кони по Перелесью: пыль из-под копыт столбом, бока в пене. Четверо верхом ехали, а пятого на аркане волоком...
