Дому нечем было питаться: в его одиноких стенах уже давным-давно не собирались компании за пышным столом, не пели песни, не справляли свадьбы, не устраивали поминки. Поминки там решили и вовсе не устраивать, войти было страшно, не то, что присесть на длинную тесанную лавку и пригубить кутью в память о Степановых. Дети наспех помянули усопших родителей в небольшой столовой за озером, распродали скудную скотину, что держали старики, заколотили ставни некогда счастливого родового гнезда, в котором договорились ничего больше не трогать руками и, перекрестившись, с облегчением запрыгнули в красный «Москвич».
