Тень от деревьев-близнецов — тех самых, что выросли на костях Апекса и Араборна — впервые за двенадцать лет переплелась на стене родильной хижины.
— Он идёт, — прошептала роженица, и её голос звучал странно — будто говорили двое.
Повитуха Маргола не видела, как в кувшине с водой растворилось отражение луны. Не заметила, как страницы "Книги Убывающих Лун" на столе полиняли за мгновение.
Она видела только ребёнка.
— Глаза...
Левый — золотой, точно как меч Апекса в последний миг битвы.
Правый — чёрный, как тень Араборна, когда он шагнул навстречу Розилии.
А на груди...
— Спираль, — охрипела мать, цепляясь за руку Марголы. Её ногти оставили полумесяцы-синяки. — Как в пророчестве из библиотеки Ал'Рашид...
За окном треснула одна из лун.
А в Пустошах, где когда-то пал Ал'Гуул, проснулся ветер, которого не было триста лет.
Примечания автора:
"Некоторые жертвы не оставляют следов. Некоторые герои не остаются в памяти. А некоторые истории должны быть забыты — чтобы мир мог жить дальше."
Когда я писал "Битву за Элизиум", я думал, что история закончена. Два брата, свет и тьма, жертва, спасающая мир — что может быть после этого?
Но потом я увидел сон.
В нем стоял мальчик с разными глазами, а за его спиной шевелилось нечто, у чего не было формы, но что было страшнее любой тьмы. И я понял — Апекс и Араборн не просто погибли. Они оставили после себя проблему.
"Дитя Равновесия" — не история о герое. Это история о печати. О том, кого создали, чтобы забыть. О цене, которую платят не за победу, а за перемирие с пустотой.
И самое страшное?
Вы прочтете эту повесть — и через год забудете, о чем она была.
