Джин всегда был художником, он просто эволюционировал в своем выборе холста. Для многих нет ничего ужаснее, чем услышать имя человека в маске. Его искусство — это ужас, завуалированный магией: цветок, прекрасный на вид, но ужасающий на ощупь. Сорви его — и он вернётся к своей истинной форме: плоти и крови жертвы. Смерть никогда не была столь возвышенной, как в его руках. Теперь этот иониец оказывается на новой сцене — жестокой, мрачной, но полной зрителей, достойных его таланта.
Джину предстоит творить на этом новом, чуждом холсте — в самом сердце Драконьего Королевства. Его кистью будет пуля, а красками — хаос и откровение. Кто знает, какой финал он напишет для этой пьесы? Будет ли благодарный народ рукоплескать его шедеврам, вознося имя Хада Джина... или же они, содрогаясь, станут шептать его прозвище в страхе, опасаясь, что одно лишь упоминание Золотого Демона навлечет на них беду?
