Неделя марша через чащу превратила волосы Ролана в серую паклю, блестящую жиром. Голубые глаза сверкают на покрытом грязью лице, как сапфиры в лучах солнца. Пальто потеряло приталенность, правый рукав отошел в плече по шву, полы замызганы и растрепанны в бахрому. Подошва сапога привязана бечёвкой, с нелепым бантом у мыска.
За плечом полупустой мешок-сидор, позвякивает котелок и оловянная ложка. Под ними притаился скудный запас солонины, жесткой, как подошва, и сушеных яблочных долек. Бурдюк воды свисает с пояса у левого бедра, меч в черных-красных лаковых ножнах прижимается к правому, покачивается в такт шагу.
Ножны вычищены, блестят в тусклом свете, отражают плывущие мимо деревья. Ролан придерживает меч, положив ладонь на навершие рукояти, задумчиво шепчет под нос. Тракт остался далеко позади, пойди по нему, сейчас бы обедал в городской таверне, а то и гостинице.
Twitter
