Цикл «Алёнушка.»

Если вы взорвали борщ на обеденном столе. Куда вас теперь, в институт для опытов или в школу магии? И вот, вместо обычной школы я попадаю не просто в академию для эзотериков, а совершенно в другой для меня мир, тесно соседствующий с реальным. Читать и писать кое-как уже умею, но пока ещё всего боюсь.
Я бегала и кружилась под крупными каплями дождя.
— Девочка, у меня для тебя подарочек, — с кулоном в виде четырехлистного клевера вышла соседка из-за старой груши.
— А вам не жалко?
— Всё с собой в могилу не заберёшь, — ответила старушка.
Приняв подарок, поблагодарила и побежала домой. Этим же вечером у меня поднялась температура. Но сельский фельдшер сказала, что со мной всё в порядке.
Бабушка увидела кулон, выпавший из кармана моего платья, и показала деду.
— Надевай эту дрянь на Алёнушку. Не углядели, — схватившись за сердце, сказал дед. — Наверное, Дуська уже умерла.
Мне сразу стало легче, а утром пришла бабушкина знакомая и подтвердила, что сельская ведьма сегодня ночью скончалась.

Во время наших детских вызывалок маленького гнома пропал первоклассник. Но то, что мы вызвали никак не гном-сладкоежка. Теперь дух угрожает забрать всех моих друзей, если не найду ответы на его вопросы.
А мне всего 7 лет и мне страшно. Пожалуйста, поддержите.

— Ты такая, красивая, — шепчет Данил, проводя по волосам, — а я чудовище. Мне нужно уйти.
— Нет, — отвечаю, — я люблю тебя, останься со мной.
— Алёнушка, тебе нужен нормальный, пойми. Со мной творятся странные вещи. Я перестал себя контролировать рядом с тобой.
— Останься до утра, прошу.
 Облизывает губы и прижимает к себе, гладя по голове, как в детстве. А я запускаю руки под рубашку.
— Что ты делаешь, я же не железный, — шепчет возле уха и целует в щеку. — Отпусти меня.
— А если меня кто-нибудь обидит? — спрашиваю, скользя ладонями по его гладкой коже.
— Я буду всегда это чувствовать и порву любого, — отвечает, целуя в макушку.
— Но рядом тебя не будет. Ты разбиваешь мне сердце, — прижимаю его к себе и чувствую, как напряжён.
— Я себя не контролирую, могу разорвать тебя, и это убьёт нас обоих.
Его рубашка уже мокрая от моих слёз, но не могу остановиться.
— Неужели ничего нельзя сделать? — поднимаю голову и смотрю в светящиеся красным светом глаза.
— Мне пора, — отвечает и уходит.