Палач должен был приказать ему заткнуться. Палач должен был ударить его. Сломать ему челюсть. Бить его по лицу, пока вместо слов из его поганого рта, порочащего Всеблагого Бо, не станут вырываться лишь хриплые стоны. — Не кричи, — тихо сказал палач. — Я знаю.
