Чистосердечное признание

Пожалуй так. Да, да — именно так она и сказала — Ухожу к другому. Представляете? Не более и не менее как! Разумеется, я пытался с ней поговорить. Пустил в ход всё красноречие — видите, результаты на лицо. Нет, нет, кошки на это не способны — чёткая геометрия совершенных линий указывает, что здесь поработала творческая личность.

Нет, не сразу и даже не после. Мы разговаривали целых 30 секунд. Для плодотворной беседы это ничто. Ничто и нигде и ни с кем никто — таковы были жестокие слова. Да, и несмотря на это я продолжал сдерживаться и удерживать её от опрометчивого шага на выход с вещами.

Как мои опечатки оказались на бутылке шампанского? Ну что ж вы так, гражданин следователь, без преамбулы сразу к кульминации... время тикает? Хорошо, хорошо.

Я всегда встречаю её шампанским — это ж так романтично...

Нет, нет, водкой я горло не споласкивал. А вот наговаривать не надо — между прочим так, она, между нами, как многие бабы, не не то что вы подумали, иное, но не менее паршивое и паскудное.

Сатиры, апполонны? Да в рот этим их волосатые потные кривые ноги...

Куда я увожу? Что забалтываю? Где, где нежелание идти на встречу? Я, можно сказать — бегу, почти как в той песне — я иду тебе навстречу... да кто ёрничает. Счас, счас будет всё по порядку.

Заявляется она со своим привычным опозданием на час. Ну, я ей вежливо говорю — Ты к Пушкину вот тоже так захаживала?

Ну она конечно на дыбки — Подумаешь цаца и кое что другое, не менее обидное. Ах так говорю, а кто мне с романом помочь обещал, а? Читатели проду ждут. В холодильнике, между прочим, продукты заканчиваются. И кое кто вылакал последнюю бутылку вина! Вон, одно шампанское и осталось. В которое кто то вместо льда спирта добавил. Не помнишь, кто это был?

А она включает ТП, губки бантиком и своим ехидным голоском говорит — девушки, между прочим, спирт вовсе не любят.

Я ей — а с пивом?

И с шампанским тоже.

Вы видите, видите? Имеется наглая ложь и полное отсутствие покраснения. Имеем сожжённую совесть и полное отсутствие такта. Что же мне оставалось? И всё же я был вежлив предельно. Чего не сказать о ней. Я сделал несколько последних китайских предупреждений — как об стенку горохом. Даже не покачнулась. Итак, время шло, а толку не было. Мы стояли и работа стояла.

Понимаю ваше беспокойство — день короткий, хочется домой, в уют — кота погладить, попугая накормить...

В общем, высмеяла она мою последнюю книгу, раскатала её вдоль и поперёк, прошлась по самому святому, несмотря на то, что это было наше общее создание...

И я впал в состояние эффекта.

А потом — тело, в руках бутылка, а в дверь стучат — оказывается я сам вызвал полицию! Что, говорите никакого тела? Клянусь, должно было быть — светлобежевый хитон, укладка по древнегреческой моде, рядом арфа или кифара. Вечно их путаю. О, как невыносимо прекрасно пели струны под её гибкими пальцами, которыми она больно щипалась. Да да, у меня все в синяках, на голове шишка — после разбитой об нее арфы или кифары, или лиры — не разобрался толком. Помню, что арфа вроде побольше, поднять её тяжелее...

Эх, вот сижу я перед вами, гражданин следователь, преступник из преступников, и все то мое преступление — что боги дали талант бумагомарания, а к нему... а, что там говорить...

Говорят, чистосердечное признание смягчает наказание, премного надеюсь.

Из записи психотерапевта

Попытка преодолеть неписец провалилась. Пациент, по его словам, укокошил музу, которую нам удалось привлечь к сотрудничеству в начале лечения. Так как это уже третья, а кризис не преодолён, придется прибегнуть к дедовскому способу — порке розгами