Счастье для Ксюши

Основано на реальных событиях.

Жила-была прелестная голубоглазая девушка по имени Ксюша. Взгляд у нее был радостный, источал тепло и нежность, а когда она проходила по улице, то редкий парень на нее не оборачивался -- настолько Ксюша была красива.
И жила Ксюша свободно, и виделась с друзьями по вечерам, могла гулять с утра до ночи, петь и танцевать, искать новых знакомых и ходить с подругами за косметикой, которую она, к слову, очень-очень любила. А еще у нее был потрясающий вкус. Она знала обо всех веяниях в моде, и обожала шикарно одеваться в пестрые платья и изящные шляпки, в общем -- ей хотелось быть красивой. Хотелось встретить суженого. Мама ей говорила: "Эх, Ксюша, мужика тебе надо", и Ксюша легкомысленно принимала мнение мамы на веру. Почему нет? У других ведь личное счастье было, а значит, и Ксюше следовало его отыскать.  

И вот накрасилась как-то Ксюша, подвела красивые стрелки на глазах, надела самое нарядное платье, и пошла гулять, встретив на улице симпатичного парня по имени Гоша. Они переглянулись, влюбились, и пошло-поехало: цветы, прогулки под звездным небом, шампанское на набережной поздней ночью, луна в беспокойной ряби реки Невы, и большое-большое щастие, что ожидало влюбленных впереди. И милый Гоша был, и обходительный, и с друзьями всеми поладил, и Ксюше настолько вскружило голову его великолепием, что она согласилась выйти за него замуж.
Вот они расписались, вот родственники попили нахаляву и устроили пару пьяных драк. Свадьба, пожалуй, стала первым немного мрачноватым моментом в совместной жизни. Чудесный Гоша, перебрав, внезапно приревновал Ксюшу к другу, но тут же извинился, мол: "прости меня, Ксюшенька, я перепил". 

О ревности позабыли, пожили годик, и все было хорошо. Взяли в ипотеку квартиру, набрали кучу совместного имущества, подружились семьями, и тут, когда однажды вечером Ксюша решила прогуляться, Гоша спросил:
-- А куда это ты собралась? К любовнику?
-- Нет, -- захлопала глазами Ксюша, и удивилась. Она всегда сохраняла Гоше верность. -- К Вите и Вике собираюсь, мы всегда с ними гуляли в четвертый четверг каждого месяца до самого утра. Можно? Раньше ты не возражал. 

-- На пару часов. Чтоб к полуночи была дома, -- хмуро изрек Гоша, и щелкнул дверью комнаты. Послышались пушечные залпы и звон танковой брони -- Гоша сел рубиться в *Врот Оф Тункс (каррикатурное название игры World Of Tanks). Мат, клики мыши, звучная отрыжка.
Ксюша чувствовала себя неуютно всю прогулку, а затем, ощущая на спине недоуменные взгляды Вити и Вики, зашагала домой по вечернему Невскому. Вернулась ровно к полуночи. Гоша ее встретил, внимательно осмотрел губы, зачем-то потребовал предъявить к осмотру колени, и с мрачным видом снова скрылся в комнате, чтобы играть в Врот Оф Тункс.
Утром, собираясь на работу, Ксюша села перед зеркалом, взялась за тушь, и поднесла ее к ресницам, как тут же увидела в отражении мрачное хайло (зачеркнуто, написано "личико") Гоши. 

-- Ты что-то хотел, милый? -- улыбнулась Ксюша. 

-- Зачем ты красишься? -- недовольно спросил Гоша. -- Мужиков на работе клеить? 

-- Н-нет, -- ответила Ксюша с дрожью в голосе. Гоша хоть и не выпивал особо, но порой вел себя агрессивно, совсем запретив ей встречаться с Витей и Викой. -- Просто....

-- Смывай с лица мазню. Я тебя и такой люблю, -- улыбнулся Гоша, и Ксюша расцвела вся такая, и тоже улыбнулась, отправившись на работу без макияжа.

У дома, поздним вечером, Ксюша обнаружила, что все ее платья небрежно выброшены в мусорный контейнер. 

-- Что с моими платьями? -- осторожно спросила Ксюша, пока суженый, причавкивая, жрал борщ ложкой. В глаза бросилось желтое пятно на майке-алкашке, которую Гоша носил два дня. 

-- Негоже приличной семейной девушке в таком ходить. Теперь ты будешь одеваться скромно и неярко. 

-- Но....

-- Потому что я так сказал, -- нахмурился Гоша, сердито стукнул кулаком по столешнице, и ложка звякнула на полу, заляпав борщом кафель. -- Это убери, -- Гоша кивнул на красные пятнышки, и, шлепая тапочками, зашагал в спальню, играть в Врот Оф Тункс. Мат, клики мышки, снова мат. 

А Ксюша плакала, только не в автомате, а в туалете, чтобы Гоша не дай бог не увидел, и не наорал на нее, решив, что она с ним несчастлива, как уже много раз было, когда он замечал на ее лице слезы. 

Проснулась Ксюша, пошла на кухню попить чаю, и увидела за столом Гошу. Он с хмурой миной на роже тыкал по экрану ее, Ксюши, смартфона.

-- Это что за Василий Петрович? 

-- М-мой начальник, -- затравленно призналась Ксюша. -- Созванивались по работе. 

-- А это что за Женя? 

-- Коллега из соседнего отдела. Мы иногда с ними.... 

-- Никому не звонить. Никому не писать. Всех парней в социальных сетях удалить. Из мужского пола ты общаешься только со мной, можно с женщинами, но только с теми, которых я одобрю. А то вдруг ты лесбиянка. Изменяешь мне, да? Изменяешь? Друзей можно только сюда и в моем присутствии, с моего одобрения. А так -- к кошкам нельзя подходить, и к собакам, и к синим китам.... 

И снова на глаза слезы навернулись, и снова заколотилось сердце в хрупкой маленькой груди, и снова дрогнули коленки. Уже привычно, но все равно страшно. Ксюша никогда не изменяла Гоше, даже не думала об этом, но он постоянно обвинял Ксюшу в прелюбодеяниях с коллегами, с подругами, и с тостером. Пару раз и вовсе побил. 

И вот шагала Ксюша на работу, одетая в унылые одежды, закрытые и мрачные. И свет из ее глаз пропал, и иссякла в нем нежность и радость, и пропала жизнь. Парни на Ксюшу уже не оборачивались, а если оборачивались, то с жалостью. Никто не знал, что случилось с Ксюшей, но каждый примерно понимал -- кто-то убил в Ксюше женщину. Лишил права ею быть. Уйти ей хотелось от Гоши. Очень. Но она не могла. Куда ей было идти? Дружелюбные родственнички, что пили и дрались на свадьбе, называли ее шлюхой и угрожали побить, если она вдруг уйдет от Гоши. И мама Ксюши тоже что-то с катушек съехала, говорила -- ты его держись, у вас квартира, он хорошо зарабатывает. Вот настолько я хочу, чтобы ты с ним была, что если уйдешь -- домой не пущу. Будешь бомжевать.
И думала Ксюша: "Он не такой. Это все временно. Просто притирка. Все пройдет, и он мне доверится", но дальше становилось только хуже. Ее даже вечером на прогулки перестали выпускать. Домой с работы, на работу с дому, и никуда дальше. Сидела Ксюша в гостиной, слушала, как суженый играл в Врот Оф Тункс, матерился, пердел, и подумала, а не выйти ли ей в окно? Чтобы от нее все отвалили, чтобы ее никто не трогал, чтобы она забыла о тотальном контроле над собой. А сколько у нее было обязанностей, а сколько обязательств, а с разводом как? Про развод она пробовала говорить -- так ее чуть не закололи кухонным ножом. Подруга с Москвы удивлялась: "Как ты еще не ушла от этого придурка? Ты себя совсем не уважаешь?", в ответ Ксюша молчала, но думала: "Уважаю. Хочу уйти. Но боюсь. Он же меня прикончит, если я заикнусь о разводе". Деваться некуда все равно -- с ее зарплатой она снимать квартиру самостоятельно не могла. Гоша запрещал зарабатывать больше, чем он, хотя она имела такую возможность. Но стоило найти работу получше -- суженый бы узнал об этом, и угробил бы Ксюшу. 

Не, в окно выходить тоже стало страшно.  

Ничего Ксюше не осталось. Тычки Гоши, обвинения, постоянные стрессы заставили ее пойти на отчаянный шаг -- она завела любовника. С его появлением немного полегчало -- Ксюша слегка позабыла, как чувствует себя говно, и стала получать то, чего искала в отношениях с Гошей -- любовь и тепло. Она выбиралась к любовнику, когда Гоша сваливал на работу на сутки, чтобы заработать себе на премиум-танк в Врот Оф Тункс. Но про любовника быстро узнали все из ее района, потому что любовник поспешил растрепаться друзьям, что спит с чужой женой-шалавой, а своей жене ничего не говорит. И косились на Ксюшу, и называли шлюхой, и сжечь на костре хотели, потому что рога наставила Гоше, а ведь он такой, плак, хороший мальчик. Никто не хотел слушать объяснений -- Ксюша ведь не знала, что после свадьбы ее Гоша из заботливого милого человека превратится в хтоническое тоталитарное чудовище.  
Гоша про любовника узнал, разбил Ксюше нос, а потом слезно умолял спасти семью, и спрашивал, что же он не так для Ксюши делал. Он ведь души в ней не чаял, один раз даже подарил деревянный член за триста рублей, подумав, что подарок прекрасный.

Зимой Ксюша собралась с мыслями, стиснула кулаки, и, пока Гоша увлеченно играл в Врот Оф Тункс, молча собрала рюкзак вещей, вознамерившись уйти. Она подключила к операции Витю и Вику, чтобы они сидели в комнате с Гошей, и отвлекали его, не давая ему выйти. "Ох, какой красивый у тебя танк, Гоша! Ты такой успешный!" -- восхищалась Вика. "Да-да, -- поддакивал Витя. -- У меня никогда такого не будет!" А Гоша был тот еще балабол, потому от Ксюшиных друзей совсем не отрывался, с наслаждением слушая дифирамбы имени себя. Ксюша забрала необходимые документы, взяла немного денег, купила билет в Москву, и хлопнула дверью подъезда, скрывшись в метели. Ксюша уехала жить к подруге, которая, к счастью, приняла ее с распростертыми объятиями. Гоша звонил, угрожал, говорил найду, по айпи вычислю, порежу, но в итоге сам подал на развод. Ксюша решила вопрос дистанционно. Гоша от отчаяния нажрался, вышел в окно, но остался жив. Писал ей: "Вот видишь, тварь, до чего ты меня довела? Я из-за тебя чуть не убился!" К слову, упал с четвертого этажа на заснеженный козырек подъезда, потом рухнул в сугроб, и отделался вывихом стопы да поломанным ребром.   

Ксюшу еще месяц трусило. Она хоть и сменила номер, но все равно вздрагивала каждый раз, когда тренькал телефон, и думала, что звонил Гоша с вопросом: "Где ты, шлюха?"
Но все вернулось на свои места. Ксюша накупила красивых платьев, снова стала краситься, снова стала гулять с утра до ночи и снова взгляд ее засветился. И снова на нее оборачивались парни. А суженых, что встречались ей на улице, она обходила десятой дорогой по широкой дуговой траектории. 

-- Девушка, познакомимся? -- подкатил суженый, и слышались в его голосе эти вот пикаперские нотки игривого мартовского кота, от которых Ксюшу кривило. 

-- Ну нахер, -- улыбнулась Ксюша, и ушла восвояси.

З.Ы.

Ксюша сейчас живет в Москве, и у нее все хорошо. Все же, человеческое сердце склонно к любви, потому она нашла себе парня по имени Антон. С ним они живут душа в душу, и Антон не давит в Ксюше женщину, позволяя ей быть собой. Расписываться, конечно, не рискуют, но живут вместе, и живут счастливо.