Хан Ган: от любви до ненависти
Автор: Джо КовальчикНе стала писать по горячим следам, думала переварю – остыну, усвоится, уляжется, но нет.
Долгожданные «Человеческие поступки» Хан Ган – автора великолепной «Вегетарианки», получившей в 2016 году международного Букера, оказались разочарованием.
Книга рассказывает о событиях весны 1980 в южнокорейском Кванджу. Тогда правительственные силы жестко подавили протесты сторонников демократии (по официальной версии, державшейся вплоть до 1988 года, протесты носили прокоммунистический характер). Мы видим истории людей, которых так или иначе коснулись те события, и все они объединены воспоминаниями о расстрелянном ребенке.
О так называемой «спорности» романа. Сложно представить здравомыслящего человека, который счет бы расстрелы и пытки оправданными хоть на сотую долю процента. Если речь о поступках – то на этом все, спорить, очевидно, не о чем. Что до остальных персонажей, до жертв, то ими руководит страх, вина, любопытство, вера, а иногда - глупость. Все эти мотивации понятны, и говорить о каких-то поступках – слишком громко, об их исключительной человечности – сомнительно, об их спорности – неприемлемо.
Но это не так важно. Важнее тон романа. Он – словно знамя, которое Хан Ган несет непонятно, откуда, куда и с какой целью. Оно возвещает о трагедии как диктор советского телевидения, каждая история – одна и та же повторяющаяся нота. В этих эпизодах нет сопричастности автора, нет искренности. Периодические развороты повествования в форму обращения – ты, тебе, вносят сумятицу.
В эпилоге Хан Ган рассказывает, как ей стало известно о тех событиях, о конкретном расстрелянном мальчике, семья которого, как оказалось, жила в старом доме семьи автора. О том, как она изучала свидетельства участников тех событий. О том, как она восприняла эту историю. О том, как же хотелось ей увековечить романом память о том мальчике. И всему этому хочется сказать «не верю». Написано так, что не верю. Могу понять, но не верю. Та же нота, информационная, обозначающая, отстраненная.
Возможно, так все и было задумано, но тогда у меня один вопрос – зачем?