А вот, допустим, была бы у меня дача

И был бы вечер.

Сижу я на веранде в кресле-качалке. Книгу читаю. Рядом стол (конечно, круглый, и на нем скатерть с мережкой).  На столе чашка с чаем, пузатый чайничек (в нем заварка с мелиссой и липовым цветом), малина в блюдечке. Смородиной пахнет, далекой рекой и немножко дымом с можжевеловыми веточками.

В саду коты орут. Сад большой, котов не видно, только слышно, как они там носятся.

Я отталкиваюсь ногой от пола и раскачиваюсь. Скрип-скрип, скрип-скрип. Пол старый, кресло-качалка тоже старая, но такая уютная.

На соседней даче шуршит в малиновых кустах доктор Сергей Сергеевич. Поет тихонько что-нибудь из Вертинского. Ну, допустим:

«В эту яблоню все сердце окуни,
Осыпаются под ветром наши дни.»

Зря старается. Коты его заглушают.

Ветром приносит пароходный гудок, и еще сильнее пахнет рекой. Сейчас на пристани оживленно: там гуляют, катаются на лодках, сидят на скамеечках. Продают квас, воду с сиропом и сахарную вату. Ах, шарик у кого-то улетел. Плывет высоко в небе.

Коты орут, шипят и, кажется, скоро начнут валить деревья.

Я так капризно:

- Пафнутий Акакиевич, ну невозможно же! Сделайте что-нибудь!

Под высоким крыльцом открывается дверца. Слышно сопение, шуршание. Наконец наружу выбирается домовой. Уходит по тропинке в сад, демонстративно держась за поясницу и кряхтя. Топает громко своими валенками в галошах. Недоволен. Говорит, коты имеют право на личную жизнь у меня в саду. Как же, об их личной жизни он заботится! Видела я, как он с двумя полосатыми обормотами сидел на ветке и молоко с ними пил. Себе в чашку самогона добавил, а котам – валерьянки. Полночи потом шарахались по саду, сиреневых мышей ловили.

Коты затихают. Домовой тоже не вернулся. Сергей Сергеевич громче поет. Намекает.

Шарик все выше и выше поднимается в небо. Так бы и улетел в стратосферу, но в летающем блюдце приоткрылся люк, оттуда высунулись, схватили за ниточку и утащили шарик к себе. Блюдце еще повисела и на бреющем ушло в сторону пристани. Вместе со своим фонарем в днище.

Ну вот, огорчилась я. Темно читать стало. Придется за лампой идти.

…но ведь такой дачи не бывает, да?