Сказочка про таракашек

– Я – писатель. Я пишу сказки. Я пишу хорошие сказки. Я пишу сказки, которые нравятся людям… Ну чего опять?!

В процесс авторской медитации и самонастройки без спросу вклиниваются посторонние звуки. Конкретно – мерзкое, тоненькое хихиканье, шепотки и шуршание.

– Сказки она пишет, ага, – доносится откуда-то из-за левого уха писклявый голосок. – Фигню ты пишешь, милочка, уж признайся!

– Сказки – это что-то красивое, светлое, чтоб вдохновляло, чтоб мир меняло к лучшему! А у тебя – хиханьки да хаханьки, бестолковые, бессмысленные и беспощадные! – отзывается второй голосок.

– А людям нравится, потому что думать им лень, этим людям, – вкрадчиво шепчет третий. – Напиши что-то серьезное, хорошее – и где они, твои поклоннички? Много букв – и все, и нет никого!

– Бездарность ты, Машка! – заканчивают все трое хором и опять хихикают.

Хочется пойти и побиться головой о стенку, но я сдерживаюсь. Кто ж в здравом уме слушает тараканов в голове? Лучше вот сяду и напишу что-нибудь новенькое, пусть поймут, что были неправы, и заткнутся.

Беру планшет… и пальцы сами тычут вместо документов в иконку браузера. Мышечная, чтоб ее, память. Ладно, гляну одним глазком, вдруг кто пишет…

– Да кому ты нужна, – ехидничает писклявый голосок. Это Комплекс Неполноценности – мерзкий тараканишка, но сильный, зараза. Встает перед экраном, рожицу зеленую кривит, лапки на груди складывает. – У людей своя жизнь и свои интересы, куда ты лезешь, а? Навязываешься, пристаешь, фу, смотреть противно, не пиши, не пиши, кому говорю, оставь человека в покое!

Может, он и прав, думаю. Действительно, если б человеку было интересно со мной общаться – написал бы, а так – ну чего я буду навязываться, в самом деле? Лучше помолчу и займусь текстом.

Сижу, пишу… вернее, чахну над буквами, как Кощей над златом. Ведь хочется, чтоб и правда – красивое, светлое, разумное, и чтоб читали, не отрываясь, и чтоб мир изменяло к лучшему…

– Ага, наносило пользу и причиняло добро, – добавляет второй голос, жеманно растягивая гласные, и на свет экрана выползает Перфекционизм. Весь блестящий, лакированный, усики завиты, за ухом ромашка. Та еще язва. Стоит, улыбается этак снисходительно. – Смирись, дорогуша, ты слишком убога, чтоб создать идеальный текст. Пойди полы помой, там хоть никто не заметит, если накосячишь.

– Я начинающий автор, я имею право на ошибки, – бормочу я стандартную мантру. Не зря ж я читаю статьи по писательское мастерство и лекции слушаю. – Я могу быть неидеальной.

– Ну-ну, – хмыкает Перфекционизм. – Это ты сейчас так думаешь. А выложишь текст – и сама себя сожрешь, потому как ошибочки вылезли, и можно было сделать еще лучше, но поспешила-поторопилась, решила, что и так сойдет… Молчишь? Вот и молчи.

– Лучшее – враг хорошего, – упрямо возражаю я, стараясь не поддаваться. С этим только дай слабину – так и будешь вечно в уголке сидеть, всего бояться. – Так до бесконечности можно одно и то же редактировать.

– Ой-ой-ой, философия пошла, – насмешничает Перфекционизм. – Пойди лучше унитаз почисть, неидеальная. А то соберешься со стыда топиться – а не в чем.

Зло стискиваю зубы. Это мы еще посмотрим, кто будет топиться.

Текст со злости пишется хорошо, эмоционально так, и Перфекционизм на время затихает. Но тут на сцену выползает третий персонаж.

– А вдруг читателям не понравится? – испуганно шепчет в самое ухо Паранойя. – Ты стараешься, выкладываешься, переживаешь все эмоции вместе с персонажами, а ради чего? Скажут – много букв, ерунда какая-то. А то и вообще читать не будут! Это же для тебя важно и остро, а вдруг не поймут, или, еще хуже, поймут как-нибудь не так?!

Паранойя худенькая, нервная, усики поникшие, глазки испуганные. Хочется пожалеть и успокоить, мол, будут читать, будут… кто б еще меня успокоил. А тут еще возвращается Комплекс Неполноценности и ехидно скалится, мол, дуры вы, девки, и какой смысл в переживаниях и чувствах, это ж ваша личная мелкая ерунда, и она совершенно точно никому не интересна, вон, вон, погляди – до сих пор же никто не пишет, и про старые тексты уже все забыли, и никому ты не интересна, дура бестолковая, со своими сказочками.

Почти написанный текст уже кажется каким-то серым и тусклым, Перфекционизм злорадно хихикает и велит заняться чем-то полезным, Комплекс Неполноценности криво ухмыляется, Паранойя таращит огромные слезящиеся глаза, и обидно до ужаса, хочется бросить все, и я стучу по столу ладонью, закрываю текст, отворачиваюсь от экрана…

Со стены на меня глядит портрет главного героя моего недописанного романа. Укоризненно так глядит – мол, творческий кризис, что ли? Опять? В третий раз за неделю?! Я зажмуриваюсь и почти взаправду слышу его голос, который уверенно, решительно и местами нецензурно объясняет, что если я хочу стать писателем, если я вообще хоть кем-то хочу стать, то надо здравый смысл слушать, а не убогие комплексы. И воображение мне дано для творчества, а не для того, чтоб оные комплексы персонифицировать. И вообще, а ну, быстро взяла себя в руки и делом занялась! А то ишь, развела тут всякой дряни, скоро музы в противогазах и с дихлофосом прилетать начнут.

Я встряхиваюсь, делаю глубокий вдох и открываю глаза. Притихшие тараканы смотрят на меня с подозрением и опаской, даже не брыкаются, когда я сгребаю их за шкирки и поднимаю повыше.

– Значит, так, – говорю, и с удовольствием слышу в своем голосе металлические интонации героя. – Во-первых, я пишу потому, что мне это нравится, и плевать я хотела на ваше мнение. Во-вторых, я пишу так, как умею, но я учусь, я стараюсь и обязательно стану писать лучше. Я уже пишу лучше, чем год назад, ясно вам? В-третьих, я пишу то, что чувствую, и для меня и моих героев это важно, а уж что там увидят читатели – за это я никоим образом не отвечаю. Все люди – разные, с разным опытом, с разными интересами, это нормально, и я не могу понравиться всем, и даже пытаться не буду. А в-четвертых, если мои тексты понравятся одному-единственному человеку, если они его порадуют, поднимут настроение и хотя бы немножко сделают жизнь светлее и радостней – значит, я не зря все это делаю. Даже если окажется, что этот единственный человек – я. Все поняли?!

Тараканы мелко кивают и тихонько растворяются – до следующего творческого кризиса, вестимо. Я уверенно киваю сама себе, подмигиваю портрету героя и сажусь к планшету. Эмоции бьют через край, вдохновение так и хлещет, нужно срочно пользоваться…

Новая сказка закончена. Удовлетворенно вздыхаю, улыбаюсь – и лезу в интернет, только-одним-глазком-глянуть…

А там – новые сообщения.

«У нас тут сходка намечается, – сообщает один человек. – Приедешь? Было бы здорово пообщаться вживую».

«У тебя какие планы на выходные? – интересуется другой. – Может, погулять сходим? А то уже сколько собираемся».

«У вас потрясающие сказки, вы просто волшебница! – пишет третий. – Спасибо огромное за мое отличное настроение!»

«Ты там что, обет молчания дала? – возмущается четвертый. – Где моя обещанная сказка? Я тут сижу, молчу, жду, не отвлекаю, чтоб вдохновение не спугнуть, и?.. Кусь тебя за бочок, вообще».

Я позволяю себе полминутки посидеть с блаженной улыбкой, чувствуя, как внутри расползается уютное мягкое тепло. А потом отвечаю, что да, сходка – это интересно, погулять – с удовольствием, а вам спасибо, что читаете. А сказка будет, вот прям щас, не та и не про то, но все-таки, и нечего на меня молчать и тем более кусаться, я от этого пугаюсь и нервничаю.

Потом сворачиваю все окошки, выключаю планшет, зажмуриваюсь… и вижу перед собой героя.

«Спасибо», – думаю я.

«Да не за что, – ухмыляется он. – Если еще будет нужен мотивирующий пинок в ту часть тела, что у тебя отвечает за вдохновение – обращайся».

Я смеюсь – вот ведь зараза ехидная! – и открываю глаза.

Я – писатель. Я пишу сказки.

P.S. Все вышеизложенное – плод моего воображения, все совпадения случайны и не имеют никакого отношения к реальным людям. А кому кажется обратное – проинспектируйте своих тараканов, они явно замышляют гадость.