Поэт жив, пока его читают.

Когда-нибудь будет дождь,

и я, закрывая зонт

и пятясь, вернусь в твоё

жильё, откуда ушёл,

когда начинался дождь,

и я, раскрывая зонт,

бежал, будто жизней две

(но только какая – ложь?);

запутываясь в траве

придуманных островов,

я словно не знал: в любви

и плоть сольётся, и кровь,

и дождь прольётся, и пот,

солёный, как океан,

и птичий рассветный гам

поднимется к облакам.

 Он лежал и молчал,

и никто не хотел

ни слова сказать ему.

Разве что: старина,

пессимизм забудь,

мы не скоро уйдём во тьму.

 Он лежал и молчал,

и смотрел в небеса,

и любимые им голоса

растворялись

в невиданной высоте.

Почему-то слезились глаза.

 Он лежал и молчал,

сливаясь с землёй.

Трава прорастала в плоть.

И только весело

пел соловей,

и скорбно вздыхал Господь.

***

Сядем в поезд

как когда-то: в никакой

и печальнейшую повесть

полистаем

и отбросим -

на покой.

Пусть покоятся страницы

по полям

в снегах, во мгле

эти лица, эти лица

не нужны тебе и мне;

в неминуемой опале

в детской осени игре

покружились и опали

в октябре иль ноябре,

только шелест

из-под снега

вслед вагону

(слух - впросак):

эти лица эти лица

в небесах...

Сядем в поезд

как обычно: никогда

и поедем

как когда-то

в никуда,

отсмеемся, отмолчимся

ты и я.

Под ногами только

мерзлая земля.

ХI, 1988 г.

***

 Не сочинив роман, смешав сомнения с болью,

Чернила чёрные со снегом голубым,

Войди в охрипший дом и смейся над собою,

Глотай остывший чай и бесполезный дым.

Героям повезло:  оставлены в покое,

Полезно и легко они проводят дни;

За сумрачным стеклом  уже лицо другое

Часами ждёт своей угаданной вины.

Кромсают снег дожди, орава слов -  значенье,

Бессонных ряд ночей предвосхищают смысл,

Невидимой луны усталое свеченье -

Насмешливый совет: безмолвствуй  и томись,

Среди  дорог нагих усердно путешествуй,

Как сладостный озон вдыхай хулу обман,

В неясном далеке и горечь и блаженство,

Ну а пока усни, не сочинив роман.

 1993

  Игорь Мазуренко, 1980–2014.