Басни душеполезные, старым слогом изложенные

Некогда Гадюка, гордынею обуянна суть, возопила ко Жабе: “Скоро тебе от меня поятой быти!”. Жаба же, на милость Божию уповаша, отповедала: “Уж ты Змеище-Гадючище! Не хвались, идучи на рать, а хвались, с рати идучи!” И пошла Гадюка на Жабу, а Жаба на Гадюку, и была промеж них сеча люта и немилосердна, и побеждена была Гадюка, и пояла ея Жаба, и чрез то Гадюка за похвальбу пустую и гордыню превеликую изрядный срам одержала. 

Пришед един Волк на торжище, и на торжище том повстречался ему купец, платьем цветным торговец, и, увидав Волка, приступил ко нему, и красноречия ради своего понудил его купить безрукавку, шитьём цветным, и паволокою золотою, и жемчугом, и аксамитами преобильно и преискусно украшенную. Облачившись, возликовал убо Волк, а спустя некое время пошед разбоем по овчата пропитания ради. А пастырь стада того, усердный и трудолюбивый, узревши Волка, возопил о разбое и древом суковатым вельми Волка перетянул и камения вослед ему учал метати, и псов лютых спустил, и едва спасся Волк, а безрукавку всю изорвал, в дебрях бегущий. Восплакал Волк о безрукавке, а назавтра порою нощною приидоша на постоялый двор, где давешний торговец опочин держал, нашед его на ложе, возлежащим с краю, и возопил: “Сладкоречивый соблазнитель, ложь и лесть изблевавший! Понудил ты мя купити безрукавку, и се ныне нет у меня ни гривен, ни безрукавки, а виновен в сем ты!” Сказавши так, уязвиша он купца в бок, печень изгрызоша и два ребра преломиша, и бежал в дебри, а купец тот властию Божиею помре.

Шедши дорогою Уд срамный повстречаша путников, иже пытахом его: “Уж ты Удище-старчище! Почто у стегна тебе не сидится, куда путь держишь, дело пытаешь али от дела лытаешь?” Возглаголал убо Уд: “Взыскую красы женския блудодействия для!” И вдругорядь запытали его путники встречные: “Взыскуеши ли старую старицу, иже ровнюшка тебе бысть?” Уд же, посмехаясь, отповедовал: “Удище-старчище ровнюшек не взыскует, ибо потребны ему отроковицы красы свежия”. Слыша похвальбу ту, едина жена из путников глаголала Уду: “За гордыню свою обретёшь ты болесть, бородавкою именуемую!” Уд же, нимало не смутясь, в свой черёд глаголал: “Аще уд бородавку обретёт, чрез то сугубое прибавление ему пребудет!”