Грусть-тоска меня снедает...

Странное сегодня настроение, не то чтобы печаль, но как-то скучно и серо на душе. Не иначе ноосфера чудит. 

Вдруг захотелось почитать что-нибудь написанное в  детстве и ранней юности - своё, а не чужое - и где-то посмеяться над собственной наивностью, где-то удивиться неожиданной взрослости. Увы! В то время я лишь читала - да что там, глотала книгу за книгой и мне даже не приходило в голову взяться за перо. Может, оно и к лучшему. Ударься я в сочинительство и множество прекрасных книг прошли бы мимо меня, - ведь время не резиновое и если в одном месте прибывает, то в другом обязательно убывает. 

И всё же жаль, что у меня нет ранних сочинительских опытов, своеобразной машины времени, которая могла бы отправить меня в прошлое, это же так здорово -  снова оказаться в мире детства.

***

 Прошлое вырвалось из-под контроля и на Ника, будто вода из плотины, обрушились воспоминания. Он увидел, что стоит на берегу моря и с беззаботностью щенка радуется утренней прохладе и свежему бризу с привкусом соли. Сколько он себя помнил, он затемно вставал и удирал из дома, чтобы встретить солнце, пока ещё оно не кипит полуденным ультрафиолетом, который в летнюю пору способен сжечь глаза и кожу. 

В юности счастье беспричинно. Вот и он, пятнадцатилетний, беспричинно счастлив, слыша, как мерно шумит море, бьющиеся о скалистые берега, и пронзительно кричат луторо, кружащиеся над пляжем.

А может, это счастливое состояние вызвано предчувствием любви? – подумалось Нику и его сердце радостно забилось. Он понял, что сегодня тот самый день – день, что станет самым счастливым в его жизни. Правда, мальчишка-подросток, каким он был в то время, ещё не знает об этом. Не обращая внимания на нетерпение своей взрослой тени, он не спешит и, сняв обувь, с наслаждением загребает босыми ногами песок, мелкий и белый как тростниковый сахар, и попутно собирает всякую ерунду. Как правило, это камешки и ракушки, но временами ему попадаются полуживые морские обитатели, выброшенные на берег, и тогда, охваченный исследовательским пылом, он достаёт нож.  Вскоре, привлечённые кровью, у берега мелькают спины крупных морских хищников и мальчик, обстреляв их камнями, складывает руки рупором и звонкое эхо разносит его ликующий победный вопль.

Наконец он срывается с места и со всех ног мчится к высокому обрыву, на котором всегда встречает рассвет. При виде каменной стены, на которую ему предстоит взобраться, Ник оторопел – в детстве он не замечал, насколько она крута и опасна. 

К своему счастью, мальчик ловок как обезьяна. Минут пятнадцать рискованной акробатики на стене и вот он наверху. Порадовавшись этому обстоятельству, Ник переводит дух. «Крейд, кажется, я старею», – думает он с некоторым смущением, и тут на глаза ему попадается скамья с навесом, которую райта Нида распорядилась поставить для своего горячо любимого сына. «Мама! Отец!» – боль утраты так сильна, что у Ника перехватывает дыхание.

Но его юной ипостаси нет никакого дела до его переживаний. В радостном нетерпении мальчик бежит в направлении моря и, сев на самый край обрыва, ждёт восхода солнца.

Захваченный величественный зрелищем, Ник в какой-то момент ощущает, что чувства мальчика, это его чувства и ему думается, что они как целительный бальзам для его души, погрязшей в грехах.

И вот, из глубины моря, подобно диковинной жемчужине, всплывает огромный розовый диск, затянутый туманной дымкой.

Поднимаясь всё выше, солнце окрашивает нежным румянцем лёгкие перистые облака; сегодня они похожи на волшебных птиц, танцующих на тёмно-синем небосклоне. Это так красиво, что у Ника наворачиваются слёзы на глаза.  «Наивный ребёнок», – улыбается он, когда мальчик вскакивает и кричит от полноты чувств.

Потрясённый чудесным зрелищем, он даже вздрагивает, когда раздаётся весёлый возглас и приказ: «Эй, Ники, не смей без меня встречать рассвет!», отданный звонким девичьим голосом.

Донельзя взволнованный Ник вместе с мальчиком стремительно оборачивается. Раскинув руки, к нему бежит… нет, летит белокурая девочка-подросток, прекрасная как ангел, и за её спиной в предутренних сумерках белеет Риоголиз, сосредоточие королевской власти и его родной дом. «Интересно, если бы не астероид, как бы я прожил свою жизнь?» – с печалью думает Ник, но девочка стремительно приближается и он, позабыв обо всём, поспешно преграждает ей дорогу – ловит буквально в последнее мгновение.

«Лоти, с ума сошла? – кричит он, чувствуя, как испуганно колотится сердце. – Дура! Ты же свалишься с обрыва!» В ответ девочка лишь смеётся. «Ага, испугался! Так тебе и надо, обманщик! В следующий раз не будешь удирать без меня. Ники, как тебе не стыдно? Ты же обещал взять меня с собой».

Лотилана поднимает голову, и Ник тонет в глубине её удивительных серебряных глаз. И тогда на смену злости приходит иное чувство. Любовь, как бабочка из кокона, рвётся на волю. «Лиа миа, лотиэлино!» – кричит он с восторгом и, подхватив Лотилану на руки, кружит с ней по обрыву и она, как птица, раскинув руки, вторит ему счастливым смехом.

Вампирские сказки о любви