О девушках, переодевающихся в юношей

Или о гендерной интриге в литературе (и моей собственной версии такой истории). 

Во времена Шекспира это было смешно само по себе (вспомним, что девушек в театре играли юноши, и все это знали, и потому тогдашние зрители забавлялись тем, как юноша, переодетый в девушку, переодевается в юношу и делает вид, что он все равно девушка). В наше время эта изюминка потерялась (да и литература пьесами не ограничивается, что это я в самом деле)

Ну а если серьезно, то как-то зашел у меня разговор о том, что все эти переодевания в литературе - неубедительны. Это условность, которую задает автор, а читатель принимает. Будто никто не догадается, что вот этот мнущийся слабак, который уклоняется от всех суровых мужских забав - на самом деле девушка.

На самом деле, всемирная история знает несколько примеров, когда никто не догадался, но думается мне, не бейте только, что в части случаев свою роль сыграли гендерные стереотипы. Если человек одет как мужчина, знает мужскую профессию, ведет себя как мужчина, то кто это может еще быть? Ну, с голосом не повезло и с ростом, что поделать. (Если любопытно, погуглите историю достопочтенного хирурга Джеймса Барри, о нашей соотечественнице Надежде Дуровой, думаю, все знают. Кроме нее были и другие менее известные, но тем не менее успешно воевавшие женщины). В наше время, опять же, это как раз не сработает, общими стараниями мы эти стереотипы приуменьшили.

Итак, поговорили и поговорили. А я задумалась, достала из загашника начало старой повести о переодетой девушке и стала над ним размышлять. Кстати, в то время я еще не знала о вышеупомянутом Джеймсе Барри (напомню, не художнике, а хирурге), матчасть я стала подтягивать гораздо позже сложившегося образа героини. 

Образы, кстати, вышли схожими (дерзкий, огрызающийся на все вздорный тип, который чуть что лезет в драку) - просто потому что логически это обосновано, хотя по времени моя вымышленная героиня живет больше чем на полвека раньше. И опять-таки, стереотипы работают в полную силу, на пользу героине. 

Сложные объяснения, вымученные предлоги (когда героиня переживая, что ее раскроют, придумывает всякие нелепые объяснения своим действиям или нечаянно проявленной женственности), - то, что так любят в ситкомах на тему гендерной интриги, мне совершенно не подходили. Поведение должно было быть более простым и понятным, чтобы если окружающие чего и думали, так это о том, чтобы больше не связываться с этим человеком. В конце концов, принцип прост - одет как мужчина, ведет себя как мужчина, кто же еще это может быть? Своих проблем и так хватает, мало ли кто как выглядит. Тем более, что за любое замечание, которое этот странный тип может посчитать оскорбительным, можно и в зубы получить.

Достоверность поведению дает не то, как герой(героиня) словами объясняет свое поведение, а то, что это поведение не вызывает вопросов (оно интуитивно понятно окружающим, входит в принятые гендерные стереотипы). Делать нужно то, что от тебя ожидают, а для верности можно добавить сверху, чтобы точно запомнили.

Ну, и по моему убеждению, если в произведении речь идет в основном об этом переодевании и связанном с ним казусах, то это как раз и заставляет искать несоответствия, не верить и скучать (если конечно, читатель не пришел просто посмеяться и отдохнуть, например, в "Двенадцатую ночь" Шекспира или "Слугу двух господ" Гольдони и во все их многочисленные киноадаптации).

Например, "Валькирия" Семеновой вообще не комедия, и совсем о другом, поэтому ее читаешь не как книгу о переодевании, а просто как интересный роман. 

Кстати, любопытная вещь, с которой я столкнулась, когда писала. Выбрав повествование от третьего лица, я каждый раз спотыкалась над тем, как писать о героине. Она же в глазах окружающих мужчина, и указать "Раду пришла", к примеру, значит, спорить с ее образом. Читатель, конечно, помнит, кто она на самом деле, но ведь хотелось бы показывать еще и то, как ситуация выглядит для тех, кто вокруг нее. Немного подумав, я по-своему решила эту проблему. Раду (невольно) говорит о себе в женском роде только в одном случае - находясь рядом с тем, кто знает, что она женщина и не очень понимает, почему надо продолжать маскарад. 

Для нее самой главное условие успешности - быть, а не казаться, поэтому она и внутри думает о себе как о мужчине, и "Раду" для нее - не маска, а щит, вторая реальность, которая успешно заместила настоящую личность. Это обусловлено не проблемами внутренней самоидентификации, а внешними обстоятельствами - героиня вместе с сестрой скрывается от врага семьи.

Вообще я хотела просто порассуждать о гендерной интриге, переодеваниях и убедительности, но обнаружила, что много говорю о своем:)