#таксебебратцымесяцы

муха прилетела ко мне в один из последних теплых дней, когда все  золотилось и еще можно было сидеть под открытым окном. вот она и влетела  в окно, черная, мохнатая. запнулась за подоконник, выматерилась. не  спрашивая, кто в теремочке живет, решила, что теперь в теремочке будет  жить она.

муха оказалась бесшумной, но очень социальной.

всегда  была там, где мы. собак мой мух ловит, вот и с этой они устраивали  гонки по квартире. но муха моталась в воздухе туда-сюда и рисовала собой  сложные завитки в воздухе. я представляла, что так выглядят ее  свободные ассоциации. может, у нее там были мусорные баки, пивные  бутылки с липкими горлышками, которые она обнимала, и хаотичное  скрещивание с другими неопрятными черными мухами. но если рассказывать  эти истории языком полета, то получается даже красиво.

потом  оказалось что больше всего муха любила готовить. носилась по кухне  туда-сюда, тактично не приближаясь к еде, но явно в предвкушении. ну  иногда позволяла себе потоптаться по тыкве, колбасной шкурке или  рассыпанному черному перцу – муха, как известно, ощущает вкусы ногами.

а наша явно была не из числа любительниц ванили.

я  представляла, что она остепенившийся пьяница и дебошир, в прошлом,  может, наемник по контракту. или даже муха-дальнобойщик. не удивлюсь,  если где-то на левой задней у нее была полустертая татуировка «за русь».  

еще муха полюбила прятаться за мыльницей на раковине и  внезапно выглядывать, когда ты тянешь руку к мылу. наслаждалась  эффектом.

иногда мы вместе пили чай.

и собак тоже пил чай.

муха,  говорила я, ты вытирай лапы тщательнее, тут вообще-то карантин.  коронавирус. хотя тебя такой ерундой не напугаешь. у нас тут такое,  говорила я, все боятся за здоровье, за экономику и немного за будущее  человечества. все мечутся туда-сюда, пытаются быть эффективными и  одновременно расслабленными, выключить детей из гаджетов и одновременно  перестать жрать - интересно, где они собираются брать силы, не жря.

муха дергала крылом и шла к колбасе.

может,  хотела сказать, что в ее мире, где смерть случается по несколько раз в  день, ничего не имеет значения, кроме скорости объекта, который к тебе  приближается. что "эффективность" – это остаться в живых и дожить до  весны. и ничего нет лучше тихой пенсии с тыквенным супом и колбасной  шкуркой.

потом, с началом ноября пришел холод и дождь.

летала она все медленнее.

хоть и по-прежнему бесшумно.

каждый день подолгу сидела на окне, пытаясь стряхнуть с лап невидимую печаль.

а  я заболела, потому что устраивала посиделки у открытого окна и дня три  не следила особо что там муха и собака делают, выясняют ли у кого  скорость и реакция лучше. или что еще.

а сегодня утром я обнаружила ее на столе возле чашки, неподвижную и скукоженную.

взяла за крыло и отнесла в мусорный пакет.

пакет  с мусором живет у нас на мойке, потому что если оставить его под  мойкой, мой собак может вести себя как вороны. очень живописно  расшвыряно все по полу оказывается.

положила рядом с йогуртовым  стаканчиком. вот этот немыслимый момент, когда живое становится неживым и  неотличимым от йогуртового стаканчика.

потом я сама сидела у окна, уже закрытого пила чай и чувствовала, как невидимая печаль заливает меня целиком.

и думала, что теперь уже точно будет зима.

как будто мало нам всего остального.

как будто мало того, что всю жизнь пытаешься рисовать завитки и узоры, которые никто не увидит. и не расшифрует.

а к обеду выглянуло солнце, и когда я понесла чайный пакетик в мусор – муха вылетела из пакета обратно. живая. и жужжит.

запнулась за подоконник, выматерилась. и села счищать йогурт с крыла.

а я подумала, что зима все равно, конечно, наступит.

но каждый день, выигранный у нее, это наш день.

и бывают дни прекрасные.