Работа над ошибками и полировка

        Огромными усилиями работа над СТИМПАНК РОМАНОМ "В ПОИСКАХ ВЕРЛИОНА"  набирает обороты. По всем фронтам. Добавляются некие моменты, которые не были известны. Коллеги, работа даётся кровью и потом. 

   На сайт я пришёл, думаю...да вы помните каким. Однако упреки большинства и советы близких я не оставил в стороне. Я понимал, что чистка нужна, как и описания. 

   Мне кажется это то, что вы хотите видеть. 

   Я прошу оценить переписанную и улучшеную версию пролога, а если быть более точным его фрагмент. Мне нужна ваша оценка

– Год я уже точно не вспомню, но примерно на рубеже третьего префекторианского времени. Думаю, что середина. Да, где-то так... – задумчиво произнёс старик с длинной седой бородой, на глаза которого были надвинуты гогглы.

Он медленно подошёл к железному кубу, который трансформировался в удобное кресло, и сел. 

– Сцай, видишь, мои внуки прилетели меня навестить. Приготовь нам сладости.

– Одну минуту, господин Кейник, – ответил механоид. 

По его внешнему виду можно было спокойно определить, что его выпустили очень давно. Сочленения на сгибах конечностей механоида от изношенности слегка скрипели, и если старик, привыкший за много лет к этому звуку,  уже практически не замечал его, то у детей этот скрип вызывал раздражение, отвлекая от рассказа.

– Дедушка Кейник, а можно мне раскрыть занавески? На улице такая ясная погода! – спросил один из внуков, воспользовавшись паузой.

Старый мужчина кивнул, и шустрый мальчик побежал из одного конца мраморной комнаты с высокими потолками в другой. Остановившись перед занавесками, он перевёл дыхание и дёрнул за верёвку. Шторы быстро свернулись, и комнату залили солнечные лучи. 

За окном мальчишка увидел тысячи небоскрёбов, меж которыми мелькали быстрые вертушки и другой пассажирский транспорт, а над крышами высоток парили величественные дирижабли и паровые корабли. Обратив свой взор на горизонт, он наблюдал, как высоко в небе соприкасаются атмосферы его родной планеты и спутника.

– Ух ты! Дедушка! Какой у тебя красивый вид из окна! Я хочу жить в столице Миженски! Здесь так здорово! – восхитился ребёнок.

– Это заслуга лейбористов, внук, – ответил старик.

– Господин Кейник, всё готово, – прервал механический помощник своего хозяина, держа в руках поднос со вкусностями.

Механоид, наверное, имел на такое поведение полное право, потому что за многие совестно прожитые годы со своим хозяином превратился для него из слуги в верного товарища и почти единственного собеседника, который понимал старика с полуслова.

– Благодарю, мой друг Сцай. – ответил старик.

Он немного помолчал, как бы собираясь с мыслями, и продолжил прерванный рассказ: 

– Только представьте, дети мои, что, возможно, этого никогда бы не было: ни садов, ни величественных зданий, ни... Ни спокойствия... – обращаясь к мальчишкам, господин Кейник обвел широким жестом руки панораму за окном.

– Почему? – спросил один из внуков, внимательно следя за реакцией старика.

– Война... К сожалению, война, – тяжело вздохнул Кейник.

– Война? А что это такое – война? Мне незнакомо это слово, – удивлённо вскрикнул внук.

– Велик тот день, когда наши дети не понимают значения этого ужасного слова. Не правда ли, Сцай?

– Согласен с вами, господин Кейник. Это были тяжёлые времена, – ответил помощник.

– Дедушка Кейник, а почему вы испугались этого слова? – не унимался внук.

Вопрос выбил из колеи лидера Партии лейбористов, и он посмотрел на своего верного друга Сцая растерянным взглядом.

– Рано или поздно, но они всё узнают, господин Кейник, – ответил Сцай на невысказанный вопрос.

– Ну, хорошо. Дети, садитесь снова ко мне поближе. Я продолжу свой рассказ про нашу страну, но немного по-другому. Я расскажу вам одну невероятную историю, в событиях которой мне пришлось поучаствовать. Все началось с того, что Партия контрактников – так называемая Контрпартия – свергла Партию мира и процветания во главе с Великим Лейбористом господином Верлионом...

* * *

Это был мир паровых технологий... 

Где-то на горизонте спутник Префектория-2 соприкасался с атмосферой планеты Префектория-1. Это было обычное явление, без которого невозможно существование жизни на этих двух планетах...

 

Высоко в небе, над столицей планеты Префектория-1 – Миженски – несколько тысяч военных дирижаблей правящей партии выстроились в ряд напротив паровой флотилии оппозиционеров. Редкие небольшие облака проплывали мимо кораблей.  

Противоборствующие силы – и это было очевидно – словно застыли в ожидании чего-то.

И когда соприкосновение атмосфер наконец-то дошло до рубежа, разграничивающего воздушные армады, батальоны крейсеров с обеих сторон пересекали эту невидимую границу над планетой. Огромные клубы черного дыма от кораблей рассеивал попутный ветер, показывая величие грандиозных механических конструкций. 

Крейсеры остановились перед центром гигантского эллипса, образовав с нескольких сторон его некие подобия сегментов на нейтральной территории.

Из каждого флагманского корабля по направлению к центру вылетели паровые платформы, в которых находились представители партий, и остановились в нескольких метрах друг от друга 

Переговоры начались.

– Я так понимаю, что Партия мира и процветания решила никого не посылать на переговоры? – раздался усиленный ормехом голос представителя Контрпартии, который не увидел на противостоящей платформе оппонента.

– Мадам Пондерада Шторнец! Вам пора! – механический помощник тронул за плечо невысокую седую женщину, которую из-за ее маленького роста практически не было видно за ограждением платформы.

– А? Что? Мы уже на месте? Благодарю, Сцай, – спохватилась та и направилась к своему ормеху. 

Представители других фракций на своих платформах молча ждали, когда перед ними появится представитель Партии мира и процветания, но видели только высокую женскую прическу, которая медленно перемещалась к краю платформы.

– Сцай, мне нужна подставка. Меня никто не видит, – произнесла женщина, глядя на внутреннюю стену ограждения.

– Ах, да! Мадам, простите... Минуту, – механоид тут же подвинул к парапету подставку, чтобы женщина смогла лицезреть своих оппонентов. – Давайте я вам помогу, мадам Пондерада. Подайте руку.

– Благодарю, мой друг, – ответила она и взобралась на подставку.

Перед представителями Префектории-2 и делегацией Контрпартии предстала седовласая старушка, которая надвинула гогглы на глаза, чтобы увидеть всех, с кем ей придется разговаривать.

– Мадам Шторнец? А где господин Верлион? – поинтересовался высокий мужчина с платформы Контрпартии.

Ещё далеко не старый, элегантно одетый – этот мужчина с седыми висками производил впечатление серьезного человека, точно знающего, чего он хочет.

– После очередного покушения, которое устроила на него Контрпартия, господин Теовиль, он вынужден скрываться, – ответила Шторнец.

– Это – клевета! У нас нет необходимости в ликвидации человека, который сделал так много для развития Префектории-1, – ответил Теовиль Глам Де Рат, глава Контрпартии.

– Вы действительно считаете, что я вам поверю? Учитывая сложившуюся ситуацию? Но сейчас – даже не это главное... Господин Теовиль, у меня к вам масса вопросов. И как заместитель главы Партии мира и процветания я имею законное право на эти вопросы, – указательный палец все ещё изящной женской руки, казалось, сейчас воткнется в грудь лидера Контрпартии. – Кто вам дал право на переворот? Кто вам дал право узаконить движение Синквоиров? – резко спросила женщина.

– Этот путь выбрали гражданские лица, мадам Шторнец! Они устали служить лейбористам. Они хотят свободы! Это и есть их цель. Вы этого не понимаете, но Партия мира и процветания устарела. Ваши замыслы и дела никчемны, как и структура правления, – высокомерно ответил Глам Де Рат.

– Префекторианцы работают в свободном графике! Мы – не диктаторы! И все прекрасно понимают, что вы говорите неправду! Вы лжете! Народ никогда не променяет стабильность на туманное будущее! Используя отряды Синквоиров, вы, господин Теовиль, ворвались в сенат и объявили импичмент главе Партии мира и процветания господину Верлиону! Это – незаконно! Ваши действия сулят раскол Префектории-1. Все ценности, заложенные великим Миженски в идею об объединенной планете, распадаются на глазах! Вы готовите нам крах! – гневно объявила старуха.

Старухой её сейчас никто бы не рискнул назвать – исступление и ярость в словах мадам Пондерады Шторнец распрямили её плечи, вернув в глаза молодой блеск и задор.

– Нет! Это мы сохраняем традиции, которые заложил господин Миженски. Префектория-1 будет едина! И это – не обсуждается! Но для дальнейшего развития нужны реформы. А нынешняя власть на них не способна, она не считается с правами своих граждан на лучшую жизнь, – не сдавался Теовиль.

– Я не позволю разрушить мир и спокойствие в моем родном доме! Да как вы не понимаете, что, прикрываясь реформами, несете разруху и упадок в наш мир! – жестко ответила Шторнец.

– Видимо, вы меня просто не хотите услышать, мадам Пондерада. Хорошо, пусть скажут другие... Призываю к слову младшего чиновника по работе с государственными деятелями господина Сарпака. – с напускным сожалением объявил лидер Контрпартии.

– Ваш сын, мадам Шторнец, – тихо сказал просчитавший ситуацию Сцай, наклонясь к уху женщины.

– Знаю, мой друг. Нашли мою болевую точку. Но это – его выбор, – так же тихо ответила она.

– Мадам Шторнец. Обращаюсь к вам! В связи с тем, что нынешняя власть проявляет бездействие по многим социальным вопросам, предлагаю вам сдать ваши полномочия и сложить свой депутатский мандат до начала следующего заседания, а так же... – начал было Сарпак, но Шторнец его прервала:

– С какой стати я обязана это делать, сын мой? Вы принуждаете меня? 

Она задавала эти вопросы уже не так напористо, даже как бы с легкой усмешкой, но Сарпак, зная свою мать, понимал – диалог будет тяжёлым. Он перевёл дыхание и продолжил:

– Мадам Пондерада, хочу напомнить вам, что пункт сто четырнадцать гласит: «Присутствие более двух партий в одном сенате нежелательно, дабы избежать непреднамеренных поступков со стороны неизбранных народом деятелей...».

– Господин Сарпак, вы цитируете данный пункт не целиком, а продолжение его гласит: «При том, что существование других партий не запрещается...». Следовательно, вы ошиблись, – снова перебив сына, дополнила пожилая женщина.

– Да, существование других партий не запрещается, но в сенате – нежелательно! И ваши слова – это попытка уцепиться за соломинку, они только подтверждают то, что вы сдаётесь. Вы прекрасно понимаете: наша Контрпартия имеет всенародную поддержку, ваш лидер Верлион исчез, тем самым подтвердив вынесенный ему импичмент, представители других партий вас тоже не поддерживают... На что вы надеетесь? Вы что, хотите развязать гражданскую войну? – вмешался заместитель главы Контрпартии Лаз Гольдер.

Мадам Пондерада смотрела на оппонента и понимала, что он озвучил горькую правду – Партия мира и процветания больше не является верховной. Но сдаваться – не в её правилах, и она произнесла, гордо подняв голову:  

– Хочу услышать слова представителя Префектории-2 господина Альдограма.

– Мадам Шторнец, хочу ошибиться, но это похоже на конец вашего правления? – наклонился к ней Сцай.

– Я не знаю, друг мой, – печальным тоном ответила женщина. – Сейчас все зависит от представителя Префектории-2. Хотя... Чует мое сердце – за нас уже все решили...

На своей платформе к ормеху подошел грузный мужчина в строгом сюртуке. Его жесткие усы топорщились в разные стороны, придавая ему грозный, и вместе с тем чуть комичный вид. 

– Смена власти на Префектории-1 стала для нас полной неожиданностью. Делегация нашей планеты провела переговоры с каждой из сторон... – начал как-то очень не уверенно свою речь Альдограм.

– Это ложь, Сцай. Никто к нам не обращался за консультациями со спутника, – тихо шепнула механоиду женщина.

– Я знаю, мадам Шторнец, – так же тихо ответил Сцай, даже особо не вслушиваясь в слова премьера Префектории-2, который, между тем, продолжал:

– И те гарантии Контрпартии, которые позволят нашей планете открыть миллионы рабочих мест, удовлетворяют наши амбиции. Мы долго совещались и полностью одобряем действия Теовиля Глам Де Рата и его партии. Это – всё, что я могу сказать, – закончил Альдограм. 

И платформа представителей Префектории-2, не дожидаясь обсуждения слов своего лидера, тут же вылетела к своему главному кораблю в сопровождении крейсеров эскорта.

– Мне очень жаль, мадам Пондерада. Я предлагаю вам подписать необходимые документы и сдать мандат, – заявил господин Теовиль.

– И не подумаю! Мы еще поборемся! Всего хорошего! – зло ухмыльнулась разом постаревшая женщина и добавила. – Обязательно поборемся! Сцай, летим обратно.

– Слушаюсь, мадам Шторнец, – ответил механоид.

– Вы не имеете права, мадам Шторнец, – крикнул ей в спину Сарпак, а Теовиль, как-то гнусно улыбнувшись, добавил:

– Поборемся... Ну-ну... Для этого ещё нужно иметь как минимум саму возможность... 

* * *

Когда платформа добралась до главного дирижабля Партии мира и процветания, мадам Шторнец прошла в свою каюту, наконец-то сняла гогглы и вызвала к себе своего внука Кейника – подростка лет шестнадцати, который души не чаял в инженерии – а также его наставника профессора Гара Ма Тауэйи.

– Профессор, – устало сказала госпожа Пондерада. – Нужно улетать отсюда. У меня плохие предчувствия... Мой сын... Он так смотрел на меня... Он ненавидит меня за то, что я не позволила ему воспитывать Кейника. Это очевидно...

В голосе пожилой женщины не было ничего, кроме обиды и грусти.

– Мадам, я никогда не думал, что господин Сарпак откажется от мандата Партии мира и процветания, что он переметнётся к нашим врагам. Ведь он был истинным патриотом. Я сожалею, что все так вышло. Это я виноват, это я не уследил за его взглядами на политику во время занятий, – высказал свою позицию мужчина.

– Профессор, вы тут ни при чём. Вы обучили его государственному праву в академии, дали знания. Это – его выбор. Я была поражена, что на переговоры выставили именно его. Меня это сбило с толку. Увы, я не справилась, – ответила госпожа Шторнец и виновато  посмотрела в глаза старого друга.

Не выдержав такой грустной сцены, к бабушке подбежал Кейник и быстро, путаясь в словах, проговорил:

– Мадам Пондерада, я с вами! Вы не переживайте за моего отца. Он все равно вас любит!

Женщина улыбнулась ему и провела ладонью по щеке – она еле сдерживала слезы.

– Мальчик прав, мадам Шторнец, – поддержал верный Сцай её внука.

Семейную идиллию нарушил тревожный рык корабельной сирены, с последним её воплем в каюту вбежал капитан флагмана и с тревогой в голосе сообщил:

– Мадам Шторнец! Флотилия Контрпартии привела корабли в боевое состояние! Возможно нападение!

Мгновенно превращаясь из доброй бабушки в грозного и несгибаемого руководителя, мадам Шторнец с металлом в голосе приказала:

– Введите ответные меры! Готовьте боевой транспорт и боевые вертушки к защитным действиям! Капитан, распоряжайтесь!

 И тут дирижабль затрясло от попаданий – теперь аварийная сирена ревела, не умолкая ни на секунду.

– Мадам! Они атаковали нас! – прокричал профессор. – Нужно покинуть дирижабль! 

Шторнец посмотрела на своих близких и подумала: «Они все-таки решились... Вот что значили слова Теовиля про саму возможность...».

– Необходимо немедленно покинуть Миженски. Друзья, мы летим в Префекту Переастрия! – заявила она и жестко добавила. – Мы обязаны долететь!