Момент создания искусства.

Картина смотрит на художника проникновенно-жалобно. Кривятся губы девушки с холста под кисточкой пушистой. Творец глядит, не отрывая взгляд, как его дитя роняет слёзы и набухает от этих самых рос души бумага. Но где-то краска потекла; пятно чернеет и ползёт по лебединой шее. Художник, в ужасе отпрянув, вдруг ахает, хватает кисточку побольше и направляет свой кинжал в картину. Немощно рука его дрожит, а в горле – ком. Картина незаконченная молча стонет о прощенье. И правда: где ее вина, что невнимательный художник поставил кляксу на ее едва заметном кадыке? Но глуп художник, не внемлет он ее мольбе. Творец кистью тот час же пронзает картине грудь, где теплится едва заметное существование. Да: картина могла и видеть, и дышать, но создатель этой красоты не счёл разумным детище своё вверять рукам судьбы. Он сам распорядился жизнью, убил то крохотное тепла скопление и линией уродливой перечеркнул румяное лицо. Теперь изумрудные глаза, потухши, смотрят прямо, но не видят своего губителя, а он, кривя лицо в уродливой гримасе, берет холст и откидывает в стену. Художник заливается рёвом страшным, хватается за голову, кричит. И долго уж стены от его ударов колыхаются, и долго уж боязливо прижимает уши к голове соседская кошка, что, проходя грациозно по веранде творца, услыхала страдальческие стоны его. Не слышит только стонов тех девушка с холста. Вдруг ее румяное лицо с полоской чёрной освещает луч заходящего солнца.