Мои миниатюры: «Тварь»

В пятницу мы с папой ехали на дачу и странного дядьку заметили еще на выходе из подземного перехода — он тащил коляску с ребенком, потому что ее колеса не подходили для полозьев, проложенных по краю лестницы. Папа тогда сказал с усмешкой:

— А нечего нестандартные коляски покупать…

Но оказалось, что это не дядькина коляска, он поставил ее на асфальт и даже не посмотрел на молодую мамашу, всю в благодарности — наверное, не хотел попасть под начинавшийся ливень.

Папа, например, заранее раскрыл зонт, а странный дядька прикрыл голову своей сумкой и побежал к вокзалу мимо припаркованных машин. Но остановился вдруг, свернул к яркой спортивной иномарочке. Я думал, он в машинку сядет, но дядька задвинул открытый люк в ее крыше и побежал дальше.

— Парень просто идиот, — покачал головой папа. — А если б поцарапал? За всю жизнь не расплатишься.

Вообще-то дядька с виду был нормальный, простой, в джинсах и в футболке. Мы вместе за билетами в очереди стояли, а перед ним трое ребят считали мелочь, чтобы билет до ближайшей станции купить, возились долго, задерживали очередь. Он на часы посмотрел и спросил, недовольно так, злобно даже:

— Вам куда ехать?

И потом купил им билеты туда и обратно. А себе только в одну сторону билет взял, я запомнил и подумал тогда, что ему на себя денег не хватило.

— Придурок какой-то… — фыркнул папа.

Нет, правда, это случайно получилось, что мы с ним в одном вагоне ехали. Мы с папой на вокзале всегда садились, чтобы места у окошек занять, ехать-то далеко. А дядька этот через проход от нас сел, с краю. И когда на следующей станции народ повалил, я, например, не удивился, что он свое место тетке уступил. А она не старая была и даже без ребенка. Другой бы поулыбался, сказал «садитесь, пожалуйста», а этот просто встал с недовольным лицом и начал в тамбур протискиваться, будто ему выходить. Папа промолчал — к окну отвернулся.

А когда ехать оставалось недолго и народ рассосался, из соседнего вагона к нам в тамбур четверо гопников притащили какого-то хлипкого студента в очочках. Папа на шум оглянулся, смотрел через плечо, что будет. И странный дядька (он уже в вагоне сидел), конечно, полез разбираться.

— Каждой бочке затычка… — проворчал папа и добавил, отворачиваясь: — Дадут ему, наконец, по зубам, чтобы успокоился?

Может, странному дядьке и дали по зубам, мне плохо было видно, но на следующей остановке четверо гопников из электрички вышли, а он вернулся в вагон и втолкнул туда студента со словами:

— Гантели себе купи…

А потом все разъяснилось. Дядька этот один на маленьком полустанке сошел, где выход из последних двух вагонов, уже солнце садилось. Папа не видел, он сидел по ходу поезда, а я хорошо рассмотрел, как дядька с платформы спустился, оглянулся и вдруг кинулся на тропинку, будто нырнул, перекувырнулся через голову… И волком потрусил в сторону леса.

Нет, только подумайте, какие твари, оказывается, среди нас живут! И лицо у него с самого начала недоброе было, недовольное — хорошо, что не укусил никого…