Уход музыкантов ("Только мы")

Ниже небольшой отрывок  из книги "Только мы" - https://author.today/work/28140 - она бесплатна, не считаю себя вправе брать за нее деньги. Вещь странная, она мало кому зашла, несвойственная для меня. Исход не таких. Армагеддон. Лишение большинства людей будущего. Но описанная в книге картина слишком красива - так уж написалось. И мне интересно, когда мы окончательно превысим меру ЕГО терпения, как это будет выглядеть на самом деле? Думаю, далеко не так красиво, скорее всего грязно, подло и пошло. Но иного наш жутковатый мир безнадежности и не заслуживает, наверное.

Сердце бьется в пустоте набатным звоном,
Гриф гитары сжат холодными руками.
Дар певца — пробить железные заслоны
На втором витке Спирали Мирозданья.

                                             Рандир

В Москве происходило что-то непонятное и страшное — для тех, кто не понимал, в чем дело. Из подвалов, квартир, из ДК и концертных залов выходили на улицу музыканты, таща на себе инструменты. Это происходило по всему городу! Они звонко смеялись, подбрасывали вверх гитары, саксофоны, скрипки и барабаны, ловко ловили их и снова подбрасывали. Кое-кто плакал, но это были слезы чистой радости — это понимали даже цивилы. Они останавливались и с какой-то непонятной им самим тоской провожали музыкантов взглядами. Всем было известно, что множество музыкантов куда-то ушли, а теперь стало ясно, что уходят и остальные.
К некоторым, ведущим себя особо вызывающе, подходили полицейские, но увидев серебряный огонь в их глазах и рвущийся изо ртов серебряный же свет, тут же ретировались, испытывая одновременно обиду и страх. Перед ними были уже не люди, а нечто иное.
По улицам Москвы шли с инструментами в руках музыканты, сверхпопулярные и совершенно неизвестные — сейчас это уже не имело никакого значения. Вот только ни одного исполнителя попсы среди них не было! И не могло быть — попсовики давно продали свои души за деньги. По улицам шли те, кто сохранил души, кто пел и играл то, во что верил.  Не предавшие себя и дар, который им дали свыше.
И люди, обычные люди, видящие их, вдруг понимали, что у них тоже есть надежда — надо только понять и измениться. Но они не знали, как это сделать, этот жуткий, безнадежный мир слишком сильно давил на них, не давая задуматься ни о чем, кроме выживания. Но многие задумались, и это было уже немало.
Из начальственных кабинетов шли бесчисленные панические телефонные звонки, высокопоставленные господа требовали остановить и предотвратить, полицейские чины в ответ что-то невразумительно мычали в трубки, прекрасно понимая, что ни один полицейский не рискнет даже приблизиться к уходящим.
Нескольких известных музыкантов попытался остановить сам Патриарх, но на него просто посмотрели с брезгливой жалостью, как смотрят на убогого. И пошли дальше, оставив плачущего старика позади. Он безнадежно смотрел вслед и понимал, что сам во всем виноват, что Церковь не выполнила своего долга перед Создателем, предавшись золотому тельцу.
Ручейки музыкантов тянулись прочь из Москвы. Впрочем, не только из Москвы — то же самое происходило во всех городах мира. И весь мир захватила музыка — она звучала отовсюду, порой, казалось, из воздуха. Тысячи рук извлекали ее из самых разных инструментов — причем одну и ту же! Мелодия нарастала, покрывала собой все вокруг, заставляла всех, кто нечист душой, биться в корчах и забиваться в углы, закрывая уши и воя от ужаса. Им казалось, что все их грехи вытащили наружу и выставили на всеобщее обозрение. И возмездие уже неумолимо близко.
Музыканты один за другим выходили на пустыри за городами, устанавливали свои инструменты, ни к чему не подключая их. Под Москвой их собралось больше двух тысяч, под Питером — не меньше. В остальных городах мира тоже собрались все, кто хоть чего-то стоил.
Первый аккорд... Первый удар барабана... Первый проигрыш саксофона... Гитара за гитарой, барабан за барабаном, саксофон за саксофоном, скрипка за скрипкой, синтезатор за синтезатором вступали и расширяли мелодию. Во всем мире! Она была единой для всех, музыканты слышали и ощущали ее душами, отдавались ей полностью, как никогда до сих пор. В небе заполыхали серебряные отблески, ветер запел в такт, Мать-Земля поддержала своих уходящих детей, желая им счастливой дороги. Она оставалась в одиночестве — настоящие уходили, оставляя тех, кто убивал ее. Но иначе было нельзя...
Каждый музыкант одновременно смеялся и плакал, продолжая играть или петь, для него больше не существовало ничего, кроме музыки — она уже покрывала собой все, ничего не оставляя позади, заставляя души взлететь в непредставимую высь.
Внезапно мелодия резко усилилась, словно кто-то поддержал ее, играя на струнах мироздания. Все пустыри, где давали свой последний концерт на Земле музыканты, скрылись в серебристом свечении. И только они сами увидели возникшего из воздуха длинноволосого парня в коротких широких синих штанах, с гитарой в руках. И струны этой гитары были не струнами, а лучами света! Он несколько раз рванул эти световые струны, заставляя мелодию расшириться до небес. Теперь обычные люди уже не смогли бы услышать ее, не сойдя при этом с ума — они и не услышали, это было не для них. Но настоящие музыканты услышали, выдержали — и поняли!
— Привет! — расхохотался длинноволосый. — Добро пожаловать! Нам вас не хватало!
— Ой-ййа! — в один голос отозвались земные музыканты, не прекращая играть и с восхищением глядя на пришельца. Играть, как он, не смог бы ни один из них — это был мастер такого класса, перед которым меркло все.
— Наращивай темп! — азартно проревел длинноволосый. — Не бойтесь! Время пришло!!!
И они наращивали, не обращая внимания на кровь, текущую из пальцев, ртов и ушей, на боль, раздирающую тела, на лопающуюся кожу. Даже если у кого-то рвались струны, он все равно продолжал играть, даже не замечая, что на их месте сами собой возникают световые, которые порвать не сможет уже ничто и никогда. Музыка чем дальше, тем больше становилась безумнее, невероятнее, непостижимее. Она была уже чем-то таким, что на Земле не слышал никто и никогда — и уже никто никогда не услышит. В воздух взвились тысячи серебряных смерчей, небо стало зеркальным, отражая все, что внизу. Вот только заметили это лишь те, кто был способен заметить — остальные тихо радовались, что жуткая музыка стихла. Что ж, это был их выбор.
— Ну что, ребята и девчата, пора?!! — голос длинноволосого заполнил собой все вокруг.
— Да-а-а!!! — единым аккордом ответили ему музыканты, пребывая уже не здесь. Все, что было здесь, их уже не интересовало, оно ушло бесследно, не оставив по себе ничего, кроме пепла.
— Тогда вперед!
Пальцы длинноволосого пробежались по струнам с непредставимой скоростью, мелодия буквально взорвалась, скрыла под собой весь мир, отстранив его, словно нечто неправильное. Да так оно и было! Тысячи пальцев бегали по струнам, тысячи палочек били по барабанам ударных установок, сжимали смычки скрипок и жали клавиши синтезаторов.
Где-то бесконечно далеко изменились линии мироздания, которые, казалось, никогда не должны были меняться — но они изменились. Наверное, на то была Его воля. И серебряное свечение окончательно скрыло под собой пустыри, на которых собрались земные музыканты. А когда оно развеялось, там было пусто…