Свобода и выбор

Сегодня я хочу вспомнить о фигуре, для любого фантаста знаковой. Оказавшей колоссальное, не всегда в полной мере осознаваемое влияние на коллег и читателей.

О Роджере Желязны.

Говорить об этом титане просто из-за масштабов личности -- сложно; вполне вероятно, что я ещё не раз вернусь к нему и его творчеству. Замахиваться на общий обзор трудов Желязны, надеясь отделаться одной статьёй в блоге, нелепо. Поэтому я сосредоточусь на одном, стержневом проекте, наиболее масштабном в его библиографии. А в рамках этого проекта -- на одной-единственной идее из целого комплекса идей.

Специально для не читавших. Вам лучше остановиться прямо на этом месте и не портить себе удовольствие от десяти замечательных томов нижеследующими спойлерами! А кто не остановится, тот сам себе именно это самое. Я вас предупреждал.

..."Хроники Амбера" начинались, как достаточно стандартное героическое фэнтези. Так сказать, конаниана на новый лад. Было это в семидесятом году, автору на момент публикации исполнилось 33 года (знаковый возраст!), и я практически уверен: даже сам Роджер тогда ещё понятия не имел, о чём именно станет писать. Глобальная идея "ХА" ещё не осознавалась даже им самим и приблизительно: если сомневаетесь, найдите интервью самого Желязны и вспоминаемое со смехом намерение написать девять книг от лица девяти принцев, давая девять точек зрения на одни и те же события (в итоге некоторые следы исходного замысла в декалогии сохранились -- но были сильно потеснены иными идейно-тематическими мотивами).

Возможно, поклонники на этом месте начнут готовить тухлые помидоры. Но эй! Я сам поклонник, я не буду красить фигуру любимого автора нехорошим только из жажды самоутверждения! Сперва дочитайте до конца, а уж потом судите!

Так вот. Изначально Роджер понятия не имел, о чём писать и о чём в итоге напишет. И поэтому в первой части декалогии, той, что от лица Корвина, ничего самостоятельного, оригинального, интересного (в идейном плане) -- нет. Самое-самое начало "ХА" состоит из стандартных, для фэнтези и литературы вообще, элементов процентов примерно на сто. Главный герой с амнезией? О, уже тогда это стало мэйнстримом. Борьба за власть? А то мы этого не видали. Элементы кельтской мифологии, все эти Обероны, Тир-на-Ног'ты, Авалоны и пр.? Ой, я вас умоляю.

Однако даже в самом начале, в первом пятикнижии герой, а вместе с ним и автор, проделали колоссальную работу. Повзрослели, распрямились, повторили путь предшественников. Тут я не стану останавливаться на подробностях, но то, что начиналось как классика с чётко и легко определяемыми сторонами Добра и Зла, пронизанная толкиеновскими мотивами, стремительно доросло до романа воспитания совершенно в духе "Волшебника Земноморья". Очень показательно, что сперва Корвин стремится усесться на трон Амбера, даже не помня толком и не осознавая -- а зачем это нужно ему? -- чтобы позднее вполне осознанно отказаться от претензий на формальную власть. Катарсис, освобождение, поиск не навязанного, но своего, личного, выстраданного.

Что характерно, "своё" находится. Корвин отказывается от власти формальной и внешней, чтобы совершить акт чистейшего творчества. Ведь экзистенциальная пустота должна быть заполнена, мало сказать, мол, "это не моё!" -- надо ещё найти то, что станет твоим. И если в своём катарсисе отношений с властью Корвин сопоставим с Гедом, то в катарсисе истинно финальном он ближе, скорее, к Сегою. К фигуре из протомифа, околобожественному Создателю Мира. Ну, или как минимум Упорядочивателю Мира. Непрофессиональному, но всё же добровольному и сознательному Ремонтнику Мироздания.

И это только промежуточный финал!

Для Мерлина, сына Корвина, личный путь по ухабам второго пятикнижия декалогии начинается с того этапа, на котором завершился путь отца. Нюанс мимоходом подсвечивается созданием Колеса-Призрака. Да-да, уже изначально Мерлин умеет творить, пусть и не в отцовых масштабах, но тут ведь дело в принципе. Кстати говоря, маскирующийся на Земле под Мерля Кори принц Хаоса по профессии ни много, ни мало инженер-программист -- и вот это стало мэйнстримом уже после Желязны. Идёт 1985-й год, автору сорок восемь, он вошёл в полную силу и начинает задавать тон вместо того, чтобы выполнять чужую волю. Но последняя присутствует, осознаётся, проникает в текст. Потому что с Мерлином происходит много разного, но помимо прочих многоразличных событий ему являются -- притом лично и одновременно -- Единорог и Змей. Персонификации Порядка и Хаоса во плоти. Они говорят ему одним присутствием: выбирай!

А Мерлин, сын Корвина из Амбера и Дары из Дома Всевидящих во Дворах Хаоса, берёт и отказывается. Не отдаёт предпочтения никому.

В чём же дело?

Просто классическая проблематика, выбор однозначного Добра и Зла, превзойдён и не интересен более. Герой (и автор) попросту переросли эти детско-подростковые игры формата свой-чужой, причём Мерлин даже особо этого перерастания и не заметил. Что для его отца было выбором, этапом, духовной трансформацией -- для носителя творческой функции второстепенно. Ну да, вселенная создана двумя равновеликими, но несовместимыми принципами. Ну да, эти принципы персонифицированы и заинтересованы в моей скромной персоне. Отстаньте, у меня тут свои проблемы...

И может показаться, что в финале эти самые проблемы сведены к подгону решения задачи к известному результату. На трон Амбера, что в самом сердце Порядка, воссел персонаж со знаковым именем Рэндом (букв. "случайность") -- следовательно, на троне Дворов Хаоса должен оказаться тот, кто, не будучи чужд Хаосу, самим собой воплотит стабильность, некоторый даже Порядок. Вселенную изрядно потрясло во многих смыслах этого слова, пора начать эпоху стабильности и разобраться с последствиями всей этой чехарды. Личная победа Мерлина тут как-то теряется в качестве именно победы. Ну что он сделал-то? Его так или иначе чуть не с рождения готовили для этой пафосной сидушки. Всей заслуги -- что сумел вывернуться, отбиться и остаться самостоятельной фигурой, избежать участи марионетки на ниточках ментального контроля. Но вообще это замыкание круга: отец отказался от трона -- сын принял трон... Так?

Так, да не так.

Здесь я подхожу к ключевому моменту, к тому, ради чего вообще взялся писать данную мини-статью. И момент, возможно, провокативный... но некоторые вещи должны быть сказаны вслух. Осознаны, приняты, поняты -- и, возможно, интерпретированы в конкретном ключе.

Так вот. Если старая модель Толкиена с однозначными Добром и Злом не актуальна, если изгнать из фэнтези этот порядком затхлый душок, эту многажды растиражированную штамповку -- чем её заменять? Экзистенциальная пустота, как всякая иная пустота, не терпит сама себя и норовит схлопнуться. Какую же идеологическую основу, не обязательно новую с иголочки, но всё же актуальную и нужную, вернул в фэнтези Роджер Желязны со своими "Хрониками Амбера" (а он это сделал!)?

Описанная им вселенная дуалистична. Однако она вовсе не повторяет покорно картины зороастризма или "мировой ереси" -- манихейства. Да, равновеликие, несводимые один к другому, независимые мировые принципы -- Порядок и Хаос -- есть. Существуют объективно и автономно. А вот однозначной привязки к ним Добра и Зла, а как следствие, и однозначно определяемого верного пути меж двух альтернатив -- этого у Желязны больше нет. Ибо именно он если не первым, то уж точно одним из первых отделил Добро от Света (Порядка) и Зло от Тьмы (Хаоса). Первым вернул различение моральных категорий туда, где им и место: в волю разумного существа. Человека. Который может служить одной из надмирных Сил, сделав окончательный выбор и тем отдав свою свободу чему-то большему...

Или может остаться свободным.

Искать свой и только свой путь, непрерывно удерживаясь от искушений, вечно балансируя на тонкой грани меж двумя пропастями.

Да, надмирные Силы непредставимо грандиозны. Настолько, что кажется, будто они определяют всё и вся. Что человеку в этой картине мира отведена роль пассивного наблюдателя, что он мал и слаб... врёте, говорит автор "Хроник Амбера". Человек имеет значение! Более того: возможно, значение это ключевое. Ведь если две высшие Силы и два принципа вполне равновелики, а потому взаимно сокращены до нуля, как левая и правая части одного уравнения, от выбора разумного существа начинает зависеть исход всей партии.

Мир Мерлина, сына Корвина и Дары, посвящённого и Образа, и Логруса, -- это мир, сотворённый до него и без него. Но именно Мерлину предстоит решать, в какую сторону этому миру предстоит вертеться. Именно он, свободный Человек на троне Хаоса, творец и арбитр, определит свой путь -- тем самым определяя направление перемен во всей вселенной.

Свобода и ответственность. Право и привилегия. Осторожность и мудрость.

Толкиен привнёс в фэнтези дух христианского смирения и моральную однозначность. Ле Гуин совершила алхимический синтез Света и Тьмы с выходом на личную трансцендентность. А Роджер Желязны вернул фэнтези тот, изначальный и чистый дух романтического бунтарства, но уже преображённый, умеряемый зрелой опытностью, способный на свободное созидание.

Великий человек и несравненный фантаст.

Четверть века прошло с момента его смерти, а оставленная им зияющая пустота всё никак не закроется. Корвину наследовал Мерлин -- кто же сумеет быть достойным наследия Желязны?