Легенды улицы Бронетанковой. Женщина над обрывом

Мама моя училась в одной группе с такой себе Ларисой Ткачук. Не о Ларисе, собственно, речь, но она была свидетелем очень любопытных событий. Лариса с детства знала семью Губовых: супруги Ксения и Анатолий, и два сына. Вова – старший да Федька – маленький. Неплохая семья, порядочная. Жили в соседнем городке, родители работали честно всю жизнь. Анатолий, правда, запил одно время по-чёрному, но вовремя спохватился, завязал насухо. Или это Ксения ума вложила скалкой, кто знает.

Но не бывает же так, чтобы во всём всё хорошо. В семье не без урода. У Губовых это Федя оказался. Вовка – умница, трудяга, добряк. Свет в окошке, короче говоря. А Федька – подлюга и вор. Завсегдатай детской комнаты милиции, мамины слёзы.

На момент странных событий Вове было семнадцать, а Федьке – пятнадцать. Губовы тогда переезжали в Днепропетровск, а Лара, тогда студентка зелёная, возвращалась с каникул в общагу. Само собой, тётка Ксения взяла её под опеку, она вообще всех опекала, очень была добрая.

А при подъезде к городу пропал Федька. Куда этот поганый мальчишка делся, где прятался, почему не отзывался – неизвестно и доселе. Лариска и Вова оббегали весь вагон, даже в соседние заглядывали, в багажное спускались – без толку. И дёрнуло же их посмотреть в окно. Лариска потом уверяла, что именно ДЁРНУЛО. Как током прошило, и они как по команде повернули головы к окну. А там – Балка, вы же знаете, там жэдэ пути тянутся над обрывом. А на насыпи стояла женщина в огромной шляпе. Лариска клялась, что шляпу эту навсегда запомнила, что никогда раньше таких не видела. Поезд мчится полным ходом, а шляпа даже не шевельнётся. Женщина махала рукой вверх, показывала на крышу вагона. Там, дескать, там.

– Да он на крышу вылез, бандит! – ахнул Володя, рванул оконную раму и полез из окна. И вдруг повис животом на раме. Лариса перепугалась, но больше от неожиданности. Она-то уже студентка была, вроде как взрослая. Тогда ведь взрослели раньше, чем сейчас. Втащила Вову в вагон. Совершенно целый пацан, только на виске – аккуратненький синяк в виде двух полос. Двутавровые балки знаете? Вот такой фиговиной кто-то верстовой столб укрепил, да схалтурил: добрая сажень торчать осталась, будто на рельсы показывала. Вот об неё-то…

… на поминках Анатолий выпил рюмку за упокой, только «засушенным» нельзя даже нюхать. Ушёл в запой на шесть дней. В беспросветный. Ксения выла по ночам, а он орал, чтобы заткнулась. А на седьмой день он взял лопату и пошёл на кладбище. Сына, значит, откапывать. Кричал, что какие-то сволочи Вову закопали живьём. Не поверил, что такой синячок – это смерть.

Когда же вернулся Губов-старший из психушки, день сидел, в одну точку уставясь, а на второй – повесился. Тогда ведь с психами не шибко-то возились. А может, ничего бы ему и не помогло. Как Федьке. Он, пропащий, двадцать лет по зонам, а потом сгинул невесть где. Никто не жалел. Ксения истаяла за пару лет после Володьки и мужа. Говорят, Федька-психопат её в собачьей будке держал, да врут, небось.

А Лариска про всё это дело, а особенно про фигуру в шляпе, моей маме по большому секрету рассказала. И то, будто не с ней было, а так, побасенка. Да разве от людей чего спрячешь?..

(на реальных событиях)