Ох, уж эта сладкая жизнь, или как мы ходили к стоматологу

Утро. Нега. Воскресенье.

За окошком снежок идёт. Дома тишина. Лежу я с книжкой на диване и предвкушаю - отдых!

Наконец-то, после абсолютно сумасшедшей недели, которая окончательно смешала в кучу - день, ночь, дни недели, никуда не нужно бежать. Дел – куча, но отдых я заслужила. Потом, кровью, нервами и недосыпом.

Налила себе чаю, с молочком, добыла из заначки шоколадку с вишней и красным перцем...

И тут дикий вопль сотряс дом до основания.

Ничего не успев сообразить, полетела в соседнюю комнату, теряя тапки и последний разум.

А там дитё ревёт раненой белугой.

Лицо в кровище, сопли, слёзы.

Кто? Что? Откуда?

Выяснилось, решило дитё навести порядок в игрушках (сразу стало ясно, почему у нас второй день снег), нашло там заботливо упрятанную неизвестно сколько лет назад конфетку "барбарис" и решило съесть.

Попробовало раскусить. Не раскусилось. Попробовало ещё. Снова не раскусилось.

Тогда дитё решило, что конфетку надо победить любой ценой, и сжало челюсти изо всех сил.

Что-то хрустнуло. Но не конфетка. Конфетке что, она три года ждала этого часа.

Это был зуб.

Зуб сломался. 

Но зуб был молочный, поэтому он не только сломался, но и вывернулся.

Отсюда и кровища. На лице, на футболке и на маме.

Потому что мама пока утешала-выясняла, что происходит, была использована вместо салфетки и неоднократно.

Что делать?

Воскресенье же. Никто не работает – стоматологи тоже люди.

А детские стоматологи, к тому же люди редкие и вечно занятые. К ним ещё попробуй, запишись – даже за деньги.

Одной рукой утешая пострадавшего малыша, ростом почти с меня и весом сорок килограмм, другой я принялась искать спасение.

Интернет нашёл мне кучу стоматологий. Но!

"Вы позвонили нам в нерабочее время, нажмите цифру один, и мы вам перезвоним".

Какое перезвоним?!

У меня истекающий кровью ребёнок на руках, а ещё парочка взволнованных родственников, которые топчутся вокруг, советуют и утешают, но по факту только мешают.

Но нашлись-таки отважные люди, которые работают по воскресеньям.

И среди них даже детский стоматолог.

И она даже сжалилась над нами и согласилась нас принять без записи. Ситуация-то экстренная.

И даже кабинет её совсем не далеко, в соседнем районе, десять минут езды на машине.

Но!

Дитё мне вдруг говорит:

- Мама, я не хочу, чтобы мне зуб выдирали. Мне будет больно!

-?!

Наверное, если бы со мной заговорил покинутый мною диван, он не смог бы лишить меня дара речи так надолго.

Не потащу же я сорокакилограммовое дитё к стоматологу против его воли.

Я конечно мать и всё могу, но с конями всё же как-то проще, они ж не твои драгоценные кровиночки.

Их можно и кнутиком.

Тут я углядела на полу злосчастную карамельку, что издевательски лоснилась розовыми бочками, лёжа на ламинате, приготовилась её растоптать, чтобы выместить разочарование, гнев и всю свою злосчастную любовь к этим дурацким конфетам, но...

Увидела рядом двухрублёвую монетку и поняла, как нам спастись.

Дитё моё очень любит денежки. 

Всякие разные, но особенно бумажные.

Я говорю ему:

– Пятьсот рублей! 

От таких волшебных слов, дитё позабыло, что ему надо рыдать и вытаращило и без того немаленькие глаза.

– Что пятьсот рублей?

– Ты заработаешь пятьсот рублей, если съездишь, со мной к стоматологу и дашь полечить зуб.

– А выдирать? – засомневалось дитё.

– Если я отдам тебе пятьсот рублей, то денег мне хватит только на лечение, – не колеблясь ни секунды, соврала я.

– Ну, тогда ладно, - согласилось дитё.

Позволило себя одеть и загрузить в машину.

Стоматолог нас уже ждала.

– Привет, Маша! – сказала она. – Какая ты большая!  И умница! Как хорошо ты чистишь зубки! Они у тебя такие белые-белые. И глаза у тебя красивые!

Тут я выдохнула и поняла – всё будет в порядке. Маша у меня девочка простая и очень охочая до лести. А тут с порога и такое.

Загипнотизированное стоматологом дитё, пошагало за ней, как миленькое. И даже само забралось в кресло.

Я сидела тихонько в углу, обнимала ананаса – это дочкина мягкая игрушка - и вспоминала сценку из Маугли, где Каа общается с бандерлогами.

– Покажи мне зубик, – попросила доктор.

Тут я напряглась и Маша тоже.

– Не надо его выдирать, – попросила она.

– Что ты Маша? Я же терапевт, я не умею зубки выдирать. Мы их не выдираем. У нас есть специальные капли, которые зубки растворяют. От них почти ничего не остаётся. Я потом это уберу.

– Правда? – спросила наивная Маша, которая давным-давно знает, что удалять зубы, нужен хирург.

– Правда, – совершенно честно ответила ей доктор. – Капли только горькие. Но ты же умница? Ты потерпишь.

– Конечно, – согласилось дитё. 

Ведь дочь у меня, и правда, умница.

Она дала помазать себя обезболивающим гелем, и спокойно стерпела укол, а при удалении даже глазом не моргнула.

И всё время сладкой-пресладкой патокой лились восхваления Машиным зубам, дёснам, левой пятке.

А я сидела в своём уголку обнималась с ананасом и восхищалась.

Таких искусных вралей мне ещё не приходилось встречать.

– Пока Маша. Приходи к нам ещё, – распрощалась доктор с Машей, заставив дёрнуться мой правый глаз, а потом и левый.

– Приду, – совершенно серьёзно пообещала Маша и потопала на выход.

Я же отдала доктору его заслуженные деньги, и так и не смогла найти слов, чтобы выразить распирающую меня благодарность.

Мы вышли на улицу, под мелкий белый снежок, меланхолично падающий на землю.

И я поняла, что теперь абсолютно точно знаю, к кому поведу детей, если вдруг понадобится лечить зубы.

И что конфеты от детей надо прятать ещё тщательнее.