А покажу-ка текущую работу

Зашла тут речь о самопиаре: почему он так называется, хорошо ли им заниматься, и т. д., и т. п. И В итоге я опять не утерплю, выложу пару кусочков. Нарушу свое обыкновение: это будут черновые фрагменты.

Итак, один из придуманных мною героев, юный принц Кердик, сын мерсийского короля Пеады и племянник диведского короля Гулидиена, собрав в деревне возле Бата что-то среднее между ополчением и партизанским отрядом, поднял знамя Рохана. А как же могло быть иначе: с некоторых пор Кердик точно знает, кем был его далекий предок Эомер!

1.

В относительно уцелевшей пиршественной зале обосновался камбрийский контуберний – восемь гвинедских копейщиков под предводительством черноусого здоровяка-десятника. И уж чем-чем, а слухами гвинедцы поделились охотно – как, впрочем, и запасами еды, судя по всему, добытой здесь же на кухне.
А слухов оказалось немало – правда, явно не все они заслуживали доверия. Эмлин с трудом сдержала усмешку, выслушав историю о нортумбрийском колдуне, будто бы до последнего отбивавшемся от камбрийцев молниями и огненными шарами. Зато другая новость действительно могла оказаться важной.
– Кто их, англов здешних, разберет! – рассказывал Эмлин улыбчивый копейщик, оказавшийся бывшим моряком. – Помню, бывал я в Египте – так там, говорят, нехристи аравийские всё под зелеными полотнищами воюют. Вот и в той деревне – тоже такие: вышли против шерифовых кэрлов под зеленым полотняным штандартом, а на штандарте какие-то закорючки белые – точь-в-точь как у мусульман. Я вот думаю, – тут копейщик хохотнул, – может, они втихаря от Пеады Магометову веру приняли?
– Вроде, конь там был нарисован, а не закорючки, – тотчас же заспорил с копейщиком один из сослуживцев, долговязый парень с вечно мрачным выражением лица. – И негоже на добрых христиан напраслину возводить! В главном-то у них пленный кэрл знаешь кого признал? Самого́ молодого принца Кердика! А Кердик тот – наполовину камбриец, так-то!

2.

Зеленый стяг реял над высокой соломенной крышей, трепетал под порывами ветра. Дождь успел уже хорошо потрудиться над начертанным на нем вздыбленным конем: сейчас от коня оставались только голова, часть крупа и еще завитки гривы, и правда напоминавшие какие-то неведомые письмена.

–Кент? Странно... – задумчиво пробормотал Тревор.

Эмлин удивленно посмотрела на него, на миг задержала взгляд на красно-черно-желтой ленточке Плант-Иниров. И не утерпела, все-таки спросила:

–Простите, сэр Тревор... Ваша матушка – из Вилис-Кэдманов?

–Точно! – улыбнулся Тревор. – Только я не путаю цветов. Вижу, что полотнище зеленое, а не красное. Но конь, как хотите, похож!

Обступив их со всех сторон, на рыцарей Хранительницы настороженно смотрели воины принца Кердика – по большей части простые англы-крестьяне из Суэйнсуика и окрестных деревень, вооруженные кто вилами, кто косой, а кто и самым настоящим боевым луком или копьем. Сам принц – на удивление молодой, похожий больше на мальчика, чем на юношу, – стоял в дверях и тоже разглядывал их, но не с подозрением, а скорее с любопытством. А по правую руку от принца Эмлин с удивлением обнаружила немолодого бритта с пышными висячими усами, в плаще с расцветкой какого-то незнакомого, явно не камбрийского клана.