Вчера выложена 34-я глава "Этайн"

Итак, вчера поздно вечером (или уже сегодня вскоре после полуночи - где как) выложил я на трех своих площадках 34-ю главу "Этайн" - вольного продолжения "Камбрии" В. Коваленко, приключений новых в основном героев в созданном его талантом мире.

Провозился я над этой главой больше полутора месяцев - а все ее события укладываются максимум в несколько часов. Примерно 15 листов А4, 45 тысяч знаков и большой флэшбек внутри - даже с песнями под арфу. :) И понимание того, что я не сумел вместить сюда задуманный эпизод, - значит, придётся делать "внеплановую" главу.

Что до жанра этого текста - а до сих про ломаю голову. Стараюсь если не продолжать линию канона, то хотя бы не противоречить ей - а там переплелись и НФ, и АИ, и историческое фэнтези (достопочтенная Бранвена меня своими оценками в этом все-таки убедила).

Концовку завершенной главы покажу здесь.

Дальше разговор совсем не клеился. Орли и Санни уже не косились друг на друга, но так до конца и не оттаяли. А Таньке вдобавок упорно лезла в голову мучительная, неприятная мысль: вот если бы не она, не случилось бы ни того дурацкого спора о гейсах, ни размолвки между подругами! Поэтому когда в фургон вскарабкался наконец господин Эрк и отвлек сиду от невеселых дум, она искренне обрадовалась. А тот вразвалку добрел до своей лежанки, с размаху уселся на нее и, утерев пот со лба, благодушно заявил, явно не подозревая о бушевавшей недавно ссоре:      — Всё, девочки, убедил я Робина! До рассвета живем спокойно, никуда не едем!      Сидевшая напротив Таньки Гвен задумчиво кивнула, потом спохватилась:      — А сам-то Робин где?      — Так он опять караулить остался — мне не доверил, — обиженно отозвался Эрк.      Подумав, Гвен покачала головой:      — Так не годится: он же, поди, на ногах еле держится! Мне́ идти надо! — и тут же встала.      Эрк встрепенулся, беспокойно всплеснул руками:      — Тебе-то зачем, Гвеног? Очередь-то моя, как ни посмотри. Значит, я и пойду. Скажу вот ему, что мы тут все так решили!..      — Не пойдешь! Ты, если что, от кэрлов не убежишь! — тут же твердо ответила Гвен. — И даже не спорь!      Эрк вздрогнул, нахохлился. И, маленький, круглощекий, с недовольной гримасой на лице, стал вдруг удивительно похож на обиженного и готового расплакаться ребенка.      Вот только не хватало еще одной ссоры! Танька решительно вскочила на ноги.      — Господин Эрк, госпожа Гвен! Не спорьте, пожалуйста! А следить за дорогой пойду я!      На мгновение воцарилось молчание. Затем Гвен мотнула головой:      — Не выдумывайте, леди!      — Я не выдумываю! — твердо произнесла Танька. — Я сида. Я вижу ночью не хуже, чем вы днем. Я слышу шум каждой веточки на вершине самого высокого дуба. Я умею ходить бесшумно. Я совсем поправилась, у меня больше не кружится голова. А еще я сейчас совершенно не хочу спать. Видите, как много причин идти в дозор именно мне! — и, подумав, тихо добавила: — Не обижайте меня, госпожа Гвен, ну пожалуйста...

* * *

      Костер совсем догорел, а небо покрылось плотными тучами, надежно спрятавшими звезды, так что темно оказалось даже для сидовских глаз. В довершение всего накрапывал мелкий холодный дождь. Завернувшись в Робинов плащ и натянув капюшон, Танька бродила среди чахлых кустов орешника, то и дело поглядывая на видневшуюся сквозь прорехи ветвей пустынную дорогу. Делала она это скорее для очистки совести: ничьи шаги не нарушали ночную тишину, никакого подозрительного шума не было слышно за многие сотни шагов, и только лишь изредка пофыркивали пасшиеся поблизости лошадки.      Потом вдруг где-то совсем далеко крикнула неясыть — может быть, та же самая, что недавно напугала Орли. И этот крик неожиданно развернул мысли сиды в новом направлении. Как же легко она рассказала тогда подруге про хитрую Блодьювед, сумевшую обойти проклятье! А ведь Блодьювед той наверняка и не было-то никогда, и уж точно в сову ее не превращали, что бы там старинная легенда ни рассказывала! Но «цензор» тогда смолчал — вот только почему? Может, это как раз и была та самая «не правда, но и не ложь», о которой говорила Гвен? А может, потому-то и удавалось Таньке так легко пересказывать выдуманные истории, хоть свои, хоть чужие? Вот взять хотя бы повесть о Берене и Лютиэн! Не возмущался же ее извечный спутник-«цензор» ни когда она перекладывала рассказанную мамой историю в стихи, ни когда заменяла в ней средиземских героев на бриттских и на ирландских, ни когда пела эту балладу друзьям на новоселье. Ну, так она ведь и не пыталась никого убедить в правдивости той истории, в том, что она случилась где-то когда-то на самом деле — пусть даже сама почти верила в нее!      И от этой догадки Таньке стало легко и радостно.