Лексические особенности деловых переговоров

Все, кто хоть раз в своей жизни пытался достичь консенсуса в переговорах, сталкивался с проблемой озвучивания собственной позиции. Каждый из переговорщиков пытается найти единственно правильные слова, которые способны пошатнуть логику оппонента. Переговоры — своего рода игра, поединок, соперничество, где победителем становится тот, кто предоставит сопернику железобетонные аргументы. Ну, а если в конце переговоров у противников остаются силы на дополнительные реверансы, то наиболее подготовленная сторона может отмечать победу:

"Перед самой встречей Грицацуев был невероятно возбужденным и болезненно бодрым. До прихода иностранных переговорщиков он умудрился понадкусывать фрукты, выставленные на столе, и отпить из всех бутылок с минеральной водой.

— Давай-давай, брат, не теряйся, — подзадоривал он и Захара, — халява — священна.

Когда же в комнате для переговоров появился сам Бо со своей свитой, Грицацуев приосанился. На лице его появилась плотоядная ухмылка. Он уперся взглядом в седовласого бизнесмена, словно рассматривал случайно доставшуюся ему вазу времен династии Цынь, стараясь понять, сколько ему обломится за эту диковину.

Оттеснив господина Бо от остальных вошедших, Валентин Антонович препроводил инвестора на уготованное тому место.

— Относительно проекта, который я имею честь предложить, — начал Грицацуев важно, — наша позиция заключается в следующем…

С этой минуты его лик можно было переносить на чеканные монеты и холсты. Запустив пятерню в густую шевелюру, Валентин Антонович приступил к изложению идеи, сопостовимой по своей значимости, разве что с долгожданным Укладом «О справедливости».

— Государство буквально задыхается от недостатка простых и легких в эксплуатации дверных звонков, умеющих воспроизводить патриотические мелодии, — констатировал Грицацуев. — Рынок грандиозен и с нетерпением ждёт нового продукта. Миллионы тысяч в конвертируемой валюте получит тот, кто первым выйдет на его просторы.

Захар в растерянности смотрел на собравшихся за столом и на Грицацуева.

— Мы предлагаем вашей компании проинвестировать развитие вышеназванного бизнеса, способного стать лидирующим в обозримом отрезке времени, и со своей стороны гарантируем конкретную помощь нашего Всеобъема на всех этапах реализации проекта как в центре, так и на местах. Скажу сразу: недостатка в инвесторах мы не испытываем, — подпустил блефа Грицацуев.

— Так что при всех равных условиях, а также при определенных соблюдениях наших интересов, — он многозначительно приподнял бровь и сделал паузу, — мы готовы дать зеленый свет вашей компании, пользующейся в деловых кругах непререкаемым авторитетом и солидным весом.

Начав свою речь, Грицацуев в какой-то момент стал понимать, что остановиться уже не может. Роль гаранта международной сделки, сулящей для него наличную маржу, возвеличила его в собственных глазах на высоту, сопоставимую с длиной Великой китайской стены, если бы она вдруг разогнулась и выпрямилась во весь свой гигантский рост. Дух захватывало и вместе с тем разгоралось красноречие.

Слова «консенсус» и «добрая воля» чаще других звучали в нескончаемом речевом потоке, проливавшемся на желтолицего иностранца. Но были еще и «к обоюдному согласию», «смею заверить», «на благо наших народов», которые служат обязательной солью в процессе приготовления каши из международных контактов.

Собственная трель увлекла и не дала заметить, в каком месте словесное половодье смыло высокомерного синхронного переводчика. На полиглота было так же страшно смотреть, как на прорванную дамбу. В растерянности он нашептывал лишь отдельные слова, что корягами цеплялись за его нарушенную профессиональную память.

Всё более округлыми становились и глаза восточного гостя.

В конце выступления воодушевленный оратор потянулся к инвестору и, произнеся загадочное: «Хинди-руси — бхай-бхай», — выпятил губы. Переводчик, хотя и не владел индийским, все же совершенно правильно перевел фразу на тот единственный язык, который виртуозно продемонстрировал Грицацуев.

— Индийцы и русские — братья.

— Братья на век, — со взором идущего на баррикады, уточнил руководитель делегации Всеобъёма, и всем телом потянулся к миллионеру.

Когда до желтолицего магната дошло, что сейчас его будут целовать, и он не сможет уклониться от интимно-дружественного акта, традиционно символизирующего общность взглядов сторон на обсуждаемые вопросы, глаза мистера Бо приобрели вид двух антрацитовых пуговиц. Подавшись назад, он попытался оттянуть момент, но толстые губы Грицацуева все же запечатлели поцелуй, пришедшийся чуть ниже уха. Китаец почти страдальчески выдавил из себя:

— Булшит!

Только врожденная вежливость и приобретенный в Кембридже деловой этикет не позволяли ему развить упомянутую тему. Взяв себя в руки, бизнесмен поблагодарил представителей Всеобъёма за озвученное лестное предложение и через переводчика пообещал тщательно рассмотреть все его детали со своими экспертами.

— Как думаешь? Клюнул китаёза? — спросил Захара Грицацуев, когда они на попутке возвращались с переговоров. И сам же ответил на свой вопрос:

— Куда он, нахрен, денется. Ты только смотри, не тренди никому. В доле будешь.

И философски добавил:

— Деньги тишину любят."