Зачем изобретать космолет, если велосипед и так нормально едет

Не напрягайтесь, коллеги, риторический заголовок здесь лишь для создания правильного настроя.

А поговорить я сегодня хочу о вещах, которые я одновременно понимаю и в то же время не могу толком осознать, вот такой когнитивный диссонанс.

Речь пойдет о восприятии текста произведения, который читатель на себя проецирует. Есть теория, что читающий отождествляет себя с происходящим среди строк книги и этому есть реальное и вполне экономическое подтверждение, так как самая платежная аудитория женщин ебабельного возраста поглощает женские романы миллионными тиражами. Об этом можете устроить годный срач в комментариях, мне не жалко.

А теперь собственно к сабжу восприятия парочки трендовых тем. Тут нужно вдумчиво и по порядку, чтобы верно донести мысль.

Итак, первый тренд, часто используемый писателями, это инвалидность героя, которую он превозмогает. Этим страдают все авторы, вспомнить хотя бы неоднозначный «Дом в котором». В сетературе на память приходит «Сердце дракона» где герой вообще поначалу неподвижный, практически овощ. Иногда для разнообразия инвалидом является друг или родственник героя.

Вот что это, попытки надавить на жалость? Или стремление вызвать у читателя необходимые эмоции, чтобы он, скептическая собака сутулая, проникся? Присмотримся внимательнее: здоровый полноценный человек, читающий о приключениях инвалида, разве способен осознать трудность его существования или ему просто нравиться наблюдать за страданиями, которых он никогда не ощутит, если только не потеряет руку/ногу/жопу? А если произведение попадет в руки реальному инвалиду, оно вызовет у него сострадание к собрату по несчастью или гомерический хохот? Вот такие размышления, на которые эксперты выскажут свое ценное мнение (нет).

Интерес здоровых людей к больным и неполноценным неясен. Эти истории вызывают необходимую эмоциональную привязку, и писатели всех калибров этим пользуются. Как человек, с рождения смотрящий на мир одним глазом, осуждаю. И это дар, а не проклятье — мне легче целиться.

Второй тренд я уже давно нарек термином «рододроч». И его стоит разделить на два критерия: книги, в которых есть бедная, всеми обижаемая сиротинушка и произведения, построенные на неистовом поклонении семье, роду. За примерами далеко ходить не надо — сирота это Гарри Поттер, а вот с родами в сетературе все в порядке — Метельский, конвейер Романович и Блау об этом позаботились.

Снова неполноценность, на этот раз семьи. Эти книги читают те, у кого нет родителей? Или те, кто в детстве не закрыли психологический гештальт родительской любви вследствие ее недостатка? Не уверен. А читателей из полноценных семей чем привлекает подобное чтиво? Опять позырить на страдания и экзистенциально посочувствовать?

А увлечение родами мне совершенно неясно. Цивилизация прошла долгий путь от первобытных общин к глобализации и зоопарк в виде кланов остался только у горцев и пигмеев. То есть потенциальный читатель «рододроча», мирно листающий экран в тиши своего кондоминимума в многоэтажном жилом комплексе настолько невероятно одинок, что мечтает социально деградировать или же привлекательна именно экзотика того, что уже является частью культуры и истории.

Осуждаю рододроч, как человек воспитанный в основном внешним миром. И видел много людей, выращенных в полноценных семьях и являющихся по жизни дерьмом. Используемый писателями прием семейных связей мне непонятен, но он работает, возможно, на подсознании.

Не буду на этот раз оставлять открытую концовку, что тоже является коварным приемом. ИМХО, человечество выросло технически, но еще не вылезло из пеленок морально, вот и находит источники подобных эмоций привлекательными.

Для тех, кто строит космолет, велосипед всего лишь хобби.