О превратностях взаимоотношений с персонажами

В Формуле Распутина есть такой персонаж - Селений Прыжов.
Персонаж по замыслу карикатурный. До старших арканов его значимость не дотягивает, но она всяко выше, чем у Лёши Сперанского, который занят только тем, что доводит до окружающих высочайшую волю собственной супруги.
Однако Леша с самого начала получался живым, а Прыжов долгое время был чем-то наподобие тряпичной куклы.
В ту пору, когда я писал для узкого круга близких знакомых, я постоянно слышал упреки. Дескать, Прыжов у тебя картонный, выбрось его вообще.
Когда была написана глава, в которой Прыжов впервые появляется в кадре, произошел памятный эпизод.
Ну, сказали мне, креатифф говно, афтар мудак.
Ну как же?! Как же?! - возопил афтар.
Ты, говорят, не смог полюбить своего Прыжова.
Разве?! - говорю я, - Вы посмотрите, как трогательно он возится со своею черепашкой!
Во-во! - ответили мне, - Ты полюбил черепашку!
Вот это "Ты полюбил черепашку!" с тех пор стало для меня мемом.
А с Прыжовым ситуация начала выправляться, как ни странно, в процессе работы над совсем другим произведением - над Графом. Конечно, и сам Серж, и Вероника, и Кира - полностью вымышленные персонажи, однако исторический фон я стремлюсь передать максимально точно, а двум наиболее значимым персонажам второго плана даже сохранил имена исторических прототипов. Так вот, среди этих двух, есть персонаж, у которого исторический прототип тот же, что и у Прыжова. Но он и не карикатурный, и не отрицательный.
И получилось, что персонаж одного произведения помирил меня с персонажем другого))