«Опосредованно» (и мышкозавры)
Автор: К.А.Терина
Удобно писать о книге, которую все давным давно прочли: ни к чему попытки заинтриговать пересказом аннотации.
Можно было бы сказать, что эта книга о мире, где Александр Блок — знаменитый романист, а Иосиф Бродский положил из револьвера пять полицейских, прежде чем был застрелен в своей канадской избушке; о мире, где стишки — наркотик, и строчки, рифмованные каким-то особенным, секретным способом, могут вызвать не только приход, но и передоз.
И это было бы неправдой.
«Опосредованно» притворяется слегка фантастикой и немного семейной сагой, но на самом деле (и это, разумеется, очень локальное и субъективное, моё личное «на самом деле») все эти формы — только клей. Главы, нанизанные на строчки стишка, — что-то вроде повода поговорить; не ступеньки на трибуну, но простой и привычный обывателю лабиринт — подъезд, лестница, лифт, тамбур, прихожая, коридорчик — и вот она кухня, где за неимением да и неуместностью трибуны есть куда более уютные табуретки, стол, газовая плита; форточка распахнута настежь, и через неё большой мир жадно вдыхает звуки и запахи нашей беседы.
В этом смысле Сальников — это такой антипелевин, да простят меня оба за эту вольность. Диалоги, да и почти весь нарратив здесь — не способ рассказать историю или вскрыть персонажу грудную клетку с целью продемонстрировать его внутренний мир, а способ структурировать наблюдения, суждения, заметки обо всём на свете.
Анти — потому что «всё на свете» Сальникова — это не социальные тектонические плиты, не какие-то общемировые или общероссийские тенденции и тренды, а концентрация на человеке и на деталях, максимальное увеличение и конкретность. Не общие слова, не усреднённые идеи жестов, поведения, переживаний, речи, а точно перенесённые на бумагу наблюдения — в результате как-то удивительно достоверно складывается и картина в кадре, и то, что осталось за её рамками.
Эпизод за эпизодом Сальников ныряет в детали, методично выедает их как, простите, коза траву на поляне, а потом переносится в новый, ещё не исследованный фрагмент пространства и времени — и снова принимается за дело.
«Всё на свете» в «Опосредованно» сфокусировано вокруг литературы, разговоров о литературе, разговоров о разговорах. Вокруг каких-то сложновыразимых, а сейчас, после года в темнице сырой, ещё и куда более актуальных чувств вроде тоски по приятной беседе.
И всё это с ловким снижением пафоса упаковано в одну из таких тем школьной программы, при изучении которых класс напряжённо хихикает, и доставляется читателю транспортом предельно метафоричной и поэтичной прозы.
Наверное, в таком ключе можно было бы написать трогательный порнороман о великой любви.
«И это тоже к чему-нибудь да примета».