На деревню дедушке...

Все, наверное, помнят рассказ Чехова о злоключениях деревенского сироты Ваньки Жукова, отданного в учение московскому сапожнику. Ванька в письме жалуется деду на горемычную жизнь (если не помните - перечитайте). Кончается рассказ грустно: Ванька видит во сне, как дед читает его письмо, но мы-то знаем, что сон никогда не станет явью. Письмо не дойдёт по назначению, жалоба на тягостное житие в чужих людях канет в безвестности. А всё потому, что бедолага-Ванька вместо адреса накарябал на конверте сакраментальное "На деревню дедушке". 

Очевидно - мальчуган настолько забит, дик и невежествен, что родную деревню, где жительствует дедушка Константин Макарыч, считает центром мира. 

Вот эта трагикомическая черта представляется мне сомнительной. 

Всё-таки Ваньке не пять лет, а девять. Его географические познания были скудны, но не ограничивались родной деревней. Наверняка он знал, что есть на свете "уезд" и "губерния", Москва и Питер, возможно, слыхал о том, что за пределами православного царства живут французы, немцы, турки и прочие басурмане. Да и в Москву он не телепортировался с печки, а наверняка ехал с дедом на телеге до "чугунки", а потом - на "машине". 

И самое главное. Ванька грамотен. Своё письмо не диктует кабацкому грамотею, а пишет сам. 

Для своего времени Ванька Жуков - парнишка весьма незаурядный. По статистике (а статистика времён империи, в отличие от советской, не грешит враньём и идеологическими приписками) в Московской губернии грамотные составляли чуть более половины населения. И это - данные 1897 года, а действие рассказа происходит за десять лет до того. Причём грамотными считались даже те, кто умел читать по складам и расписаться - "Iванъ Пѣтрофъ за падѣнную работу 22 копъ. палучилъ". 

А тут девятилетка слагает такой эпистолярный шедевр! А ведь грамотность подразумевает определённый уровень умственного развития и общей культуры. И при этом Ванька не знает, как адресовать письмо?

Воля ваша, но...  сомнительно.