А совесть-то гложет...

Сегодня приснился сон. В этом сновидении ко мне подошел довольно симпатичный парень и на мои вопросы, чего ему от меня нужно и кто он, ответил:

— Я твой герой. Герой твоей новой книги. Когда ты обо мне напишешь?

Я пожала плечами в полной растерянности.

— Знаешь, — сказала я, шаркая ножкой, как первоклассница, — как-то у меня и настроения нет... Да и не думала я еще о тебе... Вообще.

Он недовольно покачал головой и отошел в сторону, и тут я увидела целую толпу уже знакомых людей. Мне и так стало ясно, кто они, и не нужно было этого объяснять.

— Ну ладно, ты не хочешь писать новое, а мы-то тебе чем не угодили?! — воскликнул один из них.

Это был Кирилл из моего недописанного романа «А зима будет суровой». Я узнала его сразу по решительному взгляду и неутомимой настойчивости.

— Ты, конечно, извини меня, Кирюх, — ответила я, — но сам помнишь, что стало с этим твореньем...

— Между прочим, — заметил он, — нашей вины в этом нет!

И он был прав. В том, что я потеряла полностью написанную книгу, только моя вина. Только моя. Тогда я была еще совсем беспечной. Бестолковой, короче говоря. Хранила свою писанину на флешке, таскала с собой на работу и там потихоньку пописывала. Моя должность позволяла этим заниматься, и часто появлялось свободное время за компьютером. Я вставляла флешку и строчила по два-три часа в день, а то и дольше. В своем отдельном кабинете. И именно в тот день, когда я дописала этот роман (!!!), я посеяла флешку где-то на выселках, когда добиралась пешком из города в поселок. Осень, понимаете ли, теплая стояла, и мне захотелось прогуляться...

— У тебя сохранились копии. Ты вполне способна восстановить весь текст по ним. Да, это не будет тем окончательным вариантом. Зато у тебя есть шанс сделать лучше! Ты — упрямая, и часто выполнить что-то более качественно тебя заставляет сама судьба, причем, такими жестокими способами. И что же, выходит, я зря ездил в тайгу?! — совсем разозлился мой герой.

— А меня ты вообще не любишь! — заявила мне Лера из романа «Моя girlfriend». — Который раз я надеюсь, что ты перечитаешь все, подправишь... А ты, лишь обнадеживающе пробежав глазами, снова откладываешь эту работу на потом!

— Ой, Лерун, прости, — смущенно улыбнулась я. — Ты же знаешь, как я тебя обожаю! Не зря писала тебя с реального человека... Просто роман какой-то скучноватый вышел, а кое-что изменить никак не выходит. В конце-концов, для этого тоже необходимо соответствующее настроение!

— Вот-вот, ты всегда так говоришь! — бросил мне Александр из «Грибника». — Но «Грибник» все лежит мертвым грузом. Вроде бы и сюжет необычный, закрученный, и ты в нем не плаваешь, прекрасно помня, что и как должно произойти, а написано через пятое на десятое!

— Да-да, так и есть. И все потому, Сашенька, что мне бы пообщаться с врачом. Я уж молчу о приставке «реаниматолог». Ладно, пусть он будет просто врачом, разбирающимся в препаратах, которые применяют в таких случаях, как с твоей супругой. Вот и ты вроде врач, а подсказать мне ничего не можешь! И это при том что знаешь: ключевая сцена должна быть проработана от и до!

— Ах, так ты меня в этом обвиняешь?! — фыркнул он. — Это кому из нас нужнее — мне или тебе?! Да я вообще появился не по своей воле, а из-за твоей прихоти, и теперь вот страдаю!

— И придется тебе еще пострадать, — жестоко отрезала я, в который раз решив проверить теорию о том, что главная защита — нападение.

— Я требую от тебя моральную компенсацию! — орал Александр.

— И мы тоже! — подключились остальные.

И даже то, что герои моей самой главной книги молчали, (они понимают: книга биографическая и состоит из нескольких частей, поэтому будет окончена лишь тогда, когда я буду уже в соответствующем возрасте), меня ничуть не утешило...

Они еще долго со мной разбирались, и им все же удалось надавить мне на совесть.

— Ребят, — лепетала я, не решаясь поднять глаз, чтобы посмотреть на толпу моих героев, — знаете, это все не так просто.

— У тебя все непросто! А может, надо отнестись попроще ко всему, что ты делаешь?! — наезжал все тот же Александр.

Я снова принялась сыпать за уши натянутыми аргументами, всеми силами стараясь прикрыть свою расхлябанность, лень. нерешительность и прочие отрицательные качества, часто мешающие многим авторам. Только мне это очень плохо удавалось. И они все терзали и терзали мою совесть! 

— Сейчас начнется весна, и ты совсем нас забросишь, — упрекали меня они, такие близкие и родные, которых я знаю от и до, как саму себя...

Мне было больно. Разве я имею право так с ними поступать? Зачем же я их создала? Чтобы оставить потом на произвол судьбы? Это все равно что — родить ребенка и определить его в детский дом, отказавшись от него насовсем...

Дать жизнь — далеко не все, что мы должны дать своим детищам. Их надо и взрастить, и воспитать. А уж потом, когда они окрепнут, выпустить в свет. И на это нужно время и большая работа не только над ними, но и над собой.

Мой сон, перешедший в кошмар, мог закончится чем-то непоправимым, но, благо, меня разбудили)) Я не знаю, что чувствуете вы по отношению к своему творчеству. Может, то же самое. Может, относитесь к нему, как к обычной работе, и не заморачиваетесь, когда что-то не закончили. Стало интересно, что вы, друзья мои, способны на это ответить. Мучают ли вас угрызения совести из-за недоведенных до конца дел? Делимся мнениями!