Отбор в Белую Гильдию

Шел пятый месяц войны с серными ведьмами. С южных границ везли раненых. Перепуганные жители атакованных деревень бежали на север, и те, кто добирался до Туона, останавливались в университете, обживая музыкальные залы, лаборатории и теплицы. Многие преподаватели не выдерживали и уходили добровольцами защищать свободу нашего королевства. Уроки вели четверокурсники.

В декабре, когда ведьмы прорвали оборону Перепусков и подобрались вплотную к Запретной Земле, Андрек Олеш, учитель истории Древнего Мира, отдал кафедру пятнадцатилетнему Эмилю Травинскому, музыканту со второго курса, и тоже ушел на войну.

Эмиль вел историю у всех курсов, включая мой. И хотя он разбирался в предмете лучше любого студента, все равно готовился к занятиям круглыми сутками. Я видела его только на лекциях.

Он стоял перед кафедрой, высоченный, худой, немного нелепый в своем вечном свитере и джинсах, и старался не смотреть на меня. Он рассказывал очень увлекательно, но держался так серьезно и сдержанно, что вскоре все забыли о его возрасте, и даже старшекурсники стали уважительно здороваться с ним за руку.

В тот морозный февральский день Эмиль говорил о геноциде народов, процветавшем в Древнем Мире то в одном, то в другом виде. Тема была горячая, Эмиля слушали внимательно.

- Каждый хочет быть избранным. Лучшим хоть в чем-то. Эта простая психология. Я вас не удивлю. Но когда избранность объясняется выбором свыше, человек перестает стесняться в средствах. А если идею расового преимущества правильно вложить в головы подданных, то можно получить огромную, преданную армию фанатиков, - рассказывал Эмиль. -  Религии и их различие были основным яблоком раздора в Древнем Мире. Прогресс в науке по странным причинам не повлиял на умы религиозных общин. Напротив, дал им в руки оружие, куда мощнее магии. Многие учёные современности предполагают, что вожди древности сознательно использовали религию, чтобы влиять на общество. Попросту врали, науськивали народы один на другой, получая при этом экономическую выгоду и извращенное моральное удовлетворение. Нравственность - гибкое понятие. В одном обществе принято брать в жены нескольких женщин... - по классу прошел шепот, Эмиль саркастично оглядел нас и продолжил: - В другом вообще не принято давать женщинам образование… - шепот перерос в гул. Эмиль переждал, пока студенты успокоятся, и добавил: - Серные ведьмы, к примеру, держат своих мужчин за скот, используя только ради спаривания. Это мы с вами знаем, нас это не удивляет. Мы привыкли к этому факту, одобряем мы его или нет, но наша реальность включает в себя такой формат общества. Впрочем, обсуждать сегодня серных ведьм я не планировал. Смысл нашей беседы в другом. Я приготовил вопросы на обсуждение по Пятому Государству древности. Какие способы, по вашему мнению, могут удержать сложившийся в обществе порядок? Как заставить несогласных молчать? Что удержало бы вас добровольно на правах раба? Какая идеология смогла бы усмирить вас?

В классе наступила полная тишина, тревожная и напряженная. Все думали, вспоминали пройденный материал, Пятое Государство, разделенное по расовой принадлежности. Никто не решался высказаться. Эмиль аккуратно пригладил кудри, ни за что не желающие выглядеть солидно, скользнул взглядом по классу и, задержавшись глазами на мне, едва заметно улыбнулся:

- Неужели ни у кого нет идей?

Это был вызов. Я откинула волосы за плечи, и почувствовала яркий румянец на щеках. Эмиль действовал на меня гипнотически. С этим я ничего не могла поделать.

- В Пятом Государстве все решалось путем разделения образования. Каждой расе давали правильную пищу для ума. Так они удерживали веру. Что же касается меня, мне трудно представить, что удержало бы меня в рабском положение. Ведь если бы мои знания были бы другими, это бы была уже не я.

- Справедливо, - с улыбкой кивнул Эмиль. - И все же попробуй представить себя на месте необразованной девушки из Облачных гор. Как бы ты видела мир?

- Прекрасным и ясным, - подумав, сказала я. - Меня бы воспитали в покорности. Я бы работала во имя великого Шала, терпела бы унижения от мужчин, каждый год рожала бы детей, и радовалась бы, когда дети погибали бы во имя бога. Мой мир был бы гораздо более понятным, чем этот, в котором каждая новая книга только приносит новые вопросы.

Эмиль удивленно молчал, а в классе зазвучали голоса. Мой ответ вызвал оживление, покатился и разросся гул идей.

- Ты рассуждаешь красиво, но очень легкомысленно, - вынес вердикт Эмиль, нахмурился, и, пройдя дальше по классу, передал голос Магеру Телу.

Сердце мое упало. Щеки вспыхнули ещё сильнее.

- Не отвечай! - ткнула меня Ванда. - Не смей! Только все испортишь. Какой бы он ни был умный, он все же мальчишка. А им до зарезу нужно всегда во всем быть лучше девочек.

- Ведьмы с две я ему это спущу! - кипела я.

- Хочешь убить его репутацию из гордости?

- Какая же ты зануда! - фыркнула я на подругу, и открыла рот, чтобы спеть очередную песню о роли образования.

В этот момент дверь отворилась, и в класс влетел Эрик. Не постучал, не спросил, не извинился, просто ворвался, подскочил к Эмилю и что-то зашептал ему в ухо.

На миг наступила тишина. Сходство близнецов действовало впечатляюще даже на тех, кто знал их не первый день. На Эрике была теплая зимняя куртка, распахнутая, а потому сползающая с тощих плеч. Не будь ее, братья выглядели бы как полное повторение, точное отражение друг друга в высоких чистых зеркалах.

Эрик что-то горячо шипел, Эмиль хмурился все больше.

- Как хочешь! - наконец в голос сказал Эрик. - Дело твое! Но Итту я забираю.

Он повернулся ко мне, и я поняла: произошло действительно что-то важное. Эрик был серьезен. Никаких гримас и шуточек, никакого флирта и выпендрежа, ничего, свойственного моему лучшему другу, особенно на публике. Нет. Лицо его было сосредоточено и взволнованно, как перед прыжком, когда летом летишь над озером на тарзанке, и пора уже спрыгнуть, не то качели сделают полный оборот вокруг ветки и сбросят тебя на каменистый берег.

Не желая ничего объяснять, Эрик подошел к нашему с Вандой столу, взял меня за руку и потянул:

-Ты должна пойти со мной! Срочно!

Мы встретились глазами, и я услышала в его душе сильное волнение, воодушевление и надежду.
Больше всего на свете мне хотелось тотчас встать и пойти с ним. Что бы Эрик ни выдумал, это всегда того стоило.
Хмурый Эмиль стоял за кафедрой. Он молча сложил на груди руки и казался много старше всех своих ровесников, собравшихся в классе. Он думал. Я ждала, но ладонь Эрика не выпускала.

- Иди, - принял решение Эмиль. - В конце концов ты действительно можешь пригодиться. Я подойду позже.

Сказав это, он как ни в чем ни бывало собрал со стола конспекты и, отыскав нужный, продолжил лекцию.

Эрик выволок меня из класса:

- Где твое пальто? Там дубак!

- Пальто в раздевалке. Где же ещё? Может расскажешь, куда мы идем?

Он повернулся, бесцеремонно взял меня за подбородок.

- Слушай внимательно, темная дева! Читай по губам. В тренировочном зале идет отбор в Белую Гильдию.

- Шутишь?

- Я выгляжу как тот, кто шутит? Сам Улен приехал. Прибыл утром. Ему нужны новые люди. Понимаешь? Это наш шанс! Тем более ты и твои способности...

- И ты полагаешь, что можно вот так явиться без приглашения и проситься на отбор?

- Только так и нужно. Судьба не любит ленивых, детка. Она любит смелых и наглых. Идем.

- Кто бы говорил про ленивых! - я подчинялась, накинула пальто, и мы побежали через заснеженный парк в тренировочный зал, что располагался прямо на берегу озера.

День был седой, серый, мороз колол уши и обжигал руки, но, несмотря на холод, перед тренировочным залом толпились старшекурсники. Сведения о том, что к нам приехал легендарный Улен, член Королевского совета, начальник разведки и непревзойденный мастер боевых искусств, добыл не только проныра Эрик. Таких умников тут было человек пятнадцать. Так что мы вполне могли занимать очередь с конца.

В зал никого не выпускали. Староста университета Гер Двинский переминался перед входной дверью с ноги на ногу. Весь его суровый вид говорил, что он намерен держать оборону до последнего вздоха.

Эрик попытался пройти нахалом, но Гер выставил вперёд широченную грудь и внятно дал понять, что охотно наваляет Эрику люлей, но не сейчас и не здесь. Потому что если Учитель Улен велел не беспокоить, значит велел не беспокоить, и всякий малолетка-переросток должен тому подчиниться.

Я с трудом оттащила Эрика от задаваки и втемяшила ему простую истину: сразу опозориться перед Уленом - не та цель, которую мы преследуем.

- Ставлю пинту отменного эля, что Гер страсть как хочет по нужде. Вон, мнется, - раздалось за спиной. Мы обернулись и увидели Эмиля.

- А вот и профессор! - съязвил Эрик. - Отпустил разгильдяев пораньше? Я знал, что ты не вытерпишь! Сам Улен! За дверью! Просто не верится! Пойду хоть в окно позырю!

- В окно позырить всегда успеешь, - Эмиль высоко поднял брови, дивясь невнимательности брата. - Повторяю лично для тебя. У Гера скоро лопнет мочевой пузырь. Не видишь связи? Стойте тут, глупенькие. Сейчас будет красиво.

Первая часть первой главы романа "Ветра Унтара".
Вторая часть будет готова завтра)