Убить иль не убить?

Отпустить неизлечимо больное животное «за радугу» я считаю не только хорошим поступком, но и цинично относительно лёгкими деньгами. Не надо переживать, реагирует животное на лечение и как; следует ли хозяин рекомендациям или выдумывает некие свои компиляции по советам всех ближних и дальних знакомых... Не придёт ли расстроенный клиент снова с дополнениями и ухудшениями. Не позвонит ли в четыре утра выясняя, почему вот у пани Новаковой попугайчик улетел через окно через месяц после посещения врача, а его Мурзик уже три дня не мяукает...

Эвтаназия в большинстве случаев тихий процесс, быстро приводящий к ясному результату и фактически без долгоиграющих последствий. Естественно, всегда бывают исключения, но я сейчас не про них. А про то, что почти четверть работы сельского ветеринара так или наче связана с убийством, что так или иначе — просто часть обыденной работы.

Единственно что при этом создает сложности — это массовая оторванность даже якобы сельских жителей от вроде бы основных знаний и умений этой самой сельской жизни.

В прошлую субботу я жостко отыгралась на одном романтичном любителе пасторалей. Началось всё в прошлый четверг. Около восеми вечера позвонил юноша и после долгих реверансов из-за вечернего звонка в нерабочее время да продолжительных извинений, что денег у него нет, да и особого желания ехать за мной или везти пациента ко мне у него тоже нет, из него выдавилось:

— У меня есть небольшой Ouessantschafucht...

— Ай-ай-ай! — останавливаю я его. — Давайте по-чешски! Это хотя бы животное или птица?

— Карликовые овечки. Три. И вот одна легла и только ногами перебирает.

Я попыталась у него узнать, не падала ли овца откуда-нибудь, беременная ли, бледная она или слизистые нормально розовые... Юноша ничего не знал, так как он целый день на работе, овечки гуляют во дворе сами по себе вместе с пятком куриц и полдесятком кошек. Баранчик же внезапно умер еще осенью. А в сарае, куда они залезают на ночь, тьма-тьмущая. К тому же он не знает где смотреть, бледная овца или нет. Я рассказала где смотреть (коньюктива век, дёсны), юноша пообщал перезвонить, отключился и не вернулся.

Утром в прошлую субботу перезвонил, что у овцы слизистые оболочки бледные совсем белые в синеву, но овца всё ещё лежит и всё ещё перебирает ногами. Наверное, надо ей сделать последний укол.

Я его проинформировала, что если делать последний укол, тогда овцу придётся везти на сжигание, так как нельзя будет её ни использовать на корм животным, ни закопать на своём участке. Но если ёё гуманно подрезать ножом по горлу, что есть гораздо более быстрая и значительно более гуманная смерть, чем при инъекции убивательного раствора, то мясо можно будет использовать. Скормить, например, собаке и кошкам, а требуху отдать курам. Причём, зарезать овцу он может сам и без меня.

Юноша категорически не согласился резать овцу, ибо никогда овец не только не резал, но даже не видел, как это делают. А ещё у него на выходные приехали папа с мамой, которые тоже любят овечек. Лучше он всё-таки привезёт овечку ко мне в ординацию. Тут уже не согласилась я — на фига мне бойня в ординации, мало у меня тут кошки-собачки блюют-писают-какают... Лучше привезти меня к овечке — я в машине не ору, и ничего из меня в дороге не падает и не льётся.

Пан приехал и правда, оказался юношей двадцати лет, работающим на строительстве трассы Прага — Карловы Вары и купившем «домик в деревне». Овца оказалась совсем карликовой — килограмм на десять. И без сознания. Лежала на боку все эти три дня, закинув голову на спину и суча ногами... Юноша сказал, что резать ни-за-што не будет, но если мне нетрудно, может я овцу и освежую, раз уж такая живодёрка. Но смотреть на это он не будет, лучше подержит снаружи коккер-спаниеля, который как раз жаждал участвовать, но очень мешал постоянно прыгая то на овцу, то на меня. Двери в сарай не закрывались, так что юноша держал их вручную, уговаривая пса вести себя прилично.

Минута — и без того обессиленная овца истекла кровью и затихла. Я злобно потребовала два куска веревки, подвесила тело на яблоне и заставилу юношу хотя бы натягивать шкуру при снятии оной. У овечки оказались множественные спайки внутренних органов и я подозреваю лопнувшую аневризму в мозге — достаточно частый случай смерти у этих карликовых овечек, разводимых поколениями по принципу кто кого догнал внутри и без того тесно заинбридированных семей...

Юноша очень жаловался, что когда он покупал дом, то хотел жить счастливо с разными зверюшками. А тут с лета у него умерло пять курочек, одна кошка (две пропало), барашек и вот еще овечку зарезали... Кажется, он больше не хочет никаких зверюшек.

Но я не только убивец. На прошедшей неделе я отказалась усыплять двоих пациентов. Вот!

Первым был кот, послуживший прототипом для карикатуры с ожившим котиком.

Позвонили в девять вечера люди в панике, что кот у них застрял во фрамуге, которая открывается под углом. Голова тут, попа там. Сколько он там висел, они не знают. Но когда его достали, то кот совершенно парализованный и, видимо, «сломал позвоночник», потому что совершенно не может ходить. Ок, делать нечего, но лекарства у меня на работе, а я дома. Так что берите кота, говорю им, заезжайте за мной и поедем ко мне на работку.

Через минуту они уже звонили, что стоят уже перед обелиском в нашем парке. Я накинула куртку, взяла ключи и добежала к обелиску.

— Кота взяли? — спрашиваю.

— Нет, кот не наш, — отвечает водитель. — Друзья с котом вас ждут у вас на работе.

Галопом доехали, перед работкой стоит машина со швейцарскими номерами. Пани с переноской, откуда пахло кошкой, начала что-то быстро объяснять по-немецки. Я — упс — ни один из четырёх языков Швейцарии не умею. Но ура, пан её муж оказался чехом.

Зашли внутрь, открыли переноску. Здоровенный рыжий котяра сидит как полагается сидеть нормальному коту и смотрит с омерзением. Подобным способом — застряв в открывающихся углом форточках — кошки пережимают кровеносные сосуды в паху и если долго там висят, то у них действительно отмирает задняя половина тела. Тут главный показатель теплые ноги или нет и может кошка ими двигать или нет. Холодные неподвижные конечности как правило повод для эвтаназии.

Протягиваю руку, трогаю задние лапы. Кот шипит, метёт хвостом, но лапки тёплые и он и нормально отдёргивает. Беру кота под передние ноги, пытаюсь его поставить на задние. Кот вполне задними от стола отталкивается, крутит попой и грязно ругается. Хоть не бросаиццы и не кусаиццы — вот и радость!

Объясняю хозяевам, что усыплять тут некого, кот очухается. Есть еще некоторая опасность, что в кровеносных сосудах образовался тромб и он может в течение двух-трёх дней приплыть куда-нибудь не туда. Но в целом немножко массажа и кот жив-здоров.

Для приличия уколола коту противошоковое и противотромбовое и мы разъехались по домам.

Вторым был тринадцатилетний кане-корсо. Его хозяин тоже несколько раз звонил в течение месяца. Пса разбил паралич, но он быстро приходил в себя. Уже вполне нормально ходил, всё ещё заваливаясь на задние, но и задние ноги с каждым днём были всё лучше и лучше.

А в эту субботу хозяин привёз его в багажнике усыплять. Пототу что правую заднюю ногу пёс повредил и есть ли смысл его лечить?

Открыл пан багажник. Там сидит вполне прекрасно выглядящий кане-корсак. Упитанный, блестящий. Пан его вынул из багажника. Да, правая задняя не совсем послушна и пёс её немного подволакивает.

— Вот, — тычет пальцем хозяин на заднюю псовую ногу.

Смотрю, там уже старая резаная рана на боку плюсны и даже почти зажившая.

— И что? — недоумеваю я. — Помажьте бетадиной, оно уже почти зажило. Да и ходит он вполне хорошо. И выглядит в целом чудесно. Бодрый зверь, не сказала бы что ему тринадцать.

И тут выясняется, что до пана дошла информация, что владельцы нечипированных и непривитых собак будут платить штраф в две тысячи евро (пятьдесят тысяч крон чешских). А бобик как раз нечипирован, да и где его ветпаспорт пан не знает.

— Так почему бы нам пса не привить и не чипировать? — недоумеваю я. — Это всего пятьсот крон с мелочью, а пёс еще совсем не выглядит умирающим или неизлечимо больным!

И тут выясняется второй стиму усыпления — оказывается, пан считал, что эти пятьдесят тысяч он будет должен заплатить сразу у ветеринара, как только тот выяснит, что тринадцатилетний пёс всё ещё не чипирован.

Утешила его, что штрафы выписывает госветкомиссар во время контроля домашних животных и о времени контроля обязан предупредить письменно эдак за неделю. Плюс задним числом никто его штрафовать не будет. Поэтому мы сейчас собачку прочипируем, нарисуем новый ветпаспорт и заодно привьём бешенство, которое считается на три года вперёд. И ура, никаких эвтаназий просто так!

***

ПС прямщяз.

Закрылась на полчаса — кастрировать кошку. На двери написала: Оперирую! Закрыто до 14:00!

Ушла за шкаф, который этот бывший гараж, что теперь моё рабместо, перегораживает на 2 части — видимый с улицы магаз и не видимый с улицы веткабинет с окном, выходящим на задний двор. Режу себе кошку, и тут двери дрыг-бах-хрен-закрыто!
И снова: бум-бум-бум в двери.
А вот фигулечки, я от оперируемого животного не отойду.
В мобиль ДРРРРРРРРРРР!!!
Через 3 минуты и ещё снова на минут двадцать Дррррррррррррррррррррррррррррррр!!!
В дверь бух-трах-бах!!! В мобиль дрррррррррррррррррррррррррррррр!

Чёрт! Прямо радость, что не каждый знает, куда выходит у меня окно, а то этот нетерпеливец прыгал бы тут перед окном...

Зашила кошку под звуки прорывающегося идиота на пятнадцать минут раньше положенного. Убрала кошку в клетку.
Надела цивильное, пришла к двери:

— Здрасьти!
— Здрасьти! А посмотрите на моего пёсика, у него вроде опухоль четыре месяца как вот тут на боку...

Вашу ж дивизию через фольксваген!

— А вот тут видите что ЗАКРЫТО, я ж оперирую и буду только в два?!
— Ой, я не видел.
— А вы думаете я просто так телефон не беру?
— Ой, вы тока не ругайтесь, а пёсика глянете?