Кофе для Акуи )

Вчера готовила следующую главу к выкладке и поняла, насколько давно я не перечитывала свои же старые вещи. Честно - поржала. ) Решила, что надо поделиться. Не пиару ради, а так, для души. ) Но ежели кто захочет потом почитать - милости прошу сюда - АКУЯ

Имена/прозвища/названия героев в этом фрагменте приведены к единому знаменателю, дабы не путать незнакомого с романом читателя ))) Из-за этого, конечно, текст пестрит однообразными именами, но иначе просто не будет понятно кто и где )

Итак. Вечернее пробуждение героев на квартире - временном убежище доблестных бойцов с "Зоной". Друзья и враги, начальники и подчинённые, молодые и пожилые - все границы стираются перед "утренним" кофе....

"Я с удовольствием осознала, что из кухни доноситься мелодичное перезвякивание ложки с чашкой. Гимн всепобеждающего утра! Собрав морщинки в кучку на переносице, я некоторое время соображала – стоит ли тащиться в обратном направлении до комнаты, чтобы одеться, или имеет смысл, наплевав на условности, идти на трубный глас далёкого рая? Победила лень! Я, перебирая руками по стеночке, двинулась в сторону кухни. Остановилась на пороге. Возле стола стоял Шамиз и упоенно вдыхал аромат свежеприготовленного кофе.

- А? Аааа… Акуя?.. – Шамиз застыл на месте, так и не донеся чашку до рта. Чем я его так впечатлила – формами или синяками?

- Угу. Плагиат. – Флегматично констатировала я, просочилась мимо и влезла с ногами на уже хорошо известный стул в углу кухни. Сунула ноги в прорези батареи обогревателя и, счастливо зажмурившись, откинулась на спинку.

- Нет. Цитата в знак уважения к автору, – ответил Шамиз. – Как себя чувствуешь?

- Пять минут – полёт нормальный, – преувеличено бодро отозвалась я.

Шамиз хмыкнул. Посмотрел на мой неотрывно-кошачий взгляд, провожающий все перемещения чашки в его руках, вздохнул и подал мне только что сваренный кофе. Я мелкими глоточками начала прихлёбывать настоящий с повышенным содержанием сахара турецкий свежемолотый из кофеварки…

- Даш, тебе не холодно? – Поинтересовался Шамиз, смотря на мои голые ноги. Ножки как ножки – обводы ничего себе так, изящные, кожа бархатистая… Только выдают вчерашние похождения бордово-синие разводы. На них Шамиз и поглядывал.

- Угу, – не оригинальничая, повторила я.

Шамиз поднялся и, тайком вздохнув, вышел из кухни. Вернулся он уже со спальником. Здоровой рукой набросил мне на ноги и укутал – то ли хотел сделать приятно мне, то ли себе. Я отхлебнула душистого кофе и кивнула верному оруженосцу. На большее меня бы не хватило – личико болело так, словно было рожей… Шамиз улыбнулся в ответ и полез в полку за чашкой. Налил себе кофе. Не скупясь, насыпал сахара.

Явление Глеба было подобно летнему шквалу - вот его не было, а вот уже до земли гнёт столбы весёлый ветерок. В проёме беззвучно выросла тёмная фигура. Шагнула в свет.

- Доброе утро, страна! Бррр! - Глеб резво потряс головой, выгоняя остатки сна. – О, Шамиз! Ранняя пташка!

- Медведь-шатун, – хмуро охарактеризовал в ответ Шамиз.

- Даша, салют! Подогни спальник, иначе я сделаю стойку на твои пяточки…

Ну не хорош, а? Ухитрился одновременно, и обидеть, и завуалированный комплимент отвесить. Сделает он стойку на мои пяточки!.. Это с намёком на то, что у меня грудь сквозь футболку просвечивает, что ли?

- О! Я самый несчастный в мире Карлсон! – Окончательно проснувшись, Глеб сделал большие глаза на кофе в руках Шамиза. – Только глоточек настоящего кофе спасёт несчастного умирающего кота…

- Угу, – кратко ответил Шамиз. Посмотрел на меня, на чашку в своей руке, перевёл взгляд на несчастную физиономию «медведя-шатуна» и медленно-медленно протянул ему кофе.

- Есть на свете счастье! – Убеждённо отозвался Глеб и, подмигнув мне, погрузился в чашку.

– И несчастье тоже можно съесть, – проворчал Шамиз. – А особенно наглым можно и не на свету…

- Втихаря под одеялом! – Глеб поддел ногой из-под стола стул, придвинул к себе и рухнул.

Вот не представляла себе, что он может быть таким. Озорной, словно мальчишка… Но каков нахал! Почему мне Шамиз отдал кофе, это понятно – я женщина. Но ему-то за что? За красивые глаза? За лёгкую небритость, которая пробивается колючестью? За наглость? Шамиз снова занялся варкой кофе… Глеб и я, не глядя ни друг на друга, ни на товарища, витали в нирване, вкушая напиток пробуждения жизни. Шамиз собрался пить кофе…

В момент, когда он почти донёс чашечку до рта, тяжёлой походкой командора по коридору прошествовал Пак. Он вошел, спросонья щурясь на яркий свет.

- Привет… - Хмуро поздоровался он. – Все уже встали? Как Игорь?

- Я заходил. Спит. – Отозвался Шамиз, не отрывая гипнотического взгляда от кофе, словно желая успеть энергетически поглотить его. Я и Глеб одинаковыми движениями наклонились к своим чашкам, продолжая неотрывно наблюдать за происходящим вокруг. Глаза Глеба смеялись – он, как и я, предполагал, что будет дальше.

- Кофе? – утвердительно спросил Пак Шамиза. – Настоящий? Да брешешь!..

Знамо дело, Пак был не только большим любителем чёрного наркотика, но и ценителем. Поэтому то, что не сварено в турке, за кофе не считал. Никогда. Кроме вот таких тяжёлых пробуждений… Шамиз с молчаливым укором смотрел на Пака. Он уже знал, что отказать руководителю не сможет – выучка, традиции, опыт…

- Вкусный?.. – продолжал допытываться Пак. Шамиз обречённо кивнул. - Не может быть! Из кофеварки только туфта получается! Дай попробовать?

Последнее было сказано так добро, так ласково, с таким ангельским видом, что я забулькала кофе, будучи ни в состоянии не смеяться. Через несколько секунд, счастливо вздохнув, Пак подсел к столу, навалившись на который, блаженно стонали от смеха я и Глеб. Глеб – стараясь подавить хохот, а я – потому что смеяться было больно, а не смеяться невозможно. Хмурый Шамиз снова включил кофеварку.

Мы сидели молча и с упоением наблюдали медитативную картину - Шамиз с упорством камикадзе собирался пить кофе…

- Аа. Привет, молодёжь, - почёсываясь и зевая, вошёл Дядя Саша. – Кофеи гоняете?.. Налейте и мне чашечку…

Проговорив с интонацией знаменитого московского «понаехали тут»:

- Повылезали здесь…, - несчастный Шамиз медленно протянул чашку Дяде Саше.

Уже наделённые кофе переглянулись и захохотали. Хорошо вечер начался!