Каракули графомана #4

Нечасто приходится слушать подобные истории. А еще реже мы в принципе о них задумываемся. Сегодня я обращаюсь к тем самым можем-повторителям с наклейками на импортных автомобилях. Тема изъезженная, но, тем не менее, не исчерпанная. Исчерпают ли ее когда-нибудь? Скорее всего, нет. Истории умирают с их носителями, а мы в своем невежестве даже не удосуживаемся спросить, узнать, записать, сохранить. Сколько памятных моментов уже ушло безвозвратно?
Эту историю я очень случайно услышал в плацкарте и решил понести ее в свет, на публику. Посвятить ее хочу можем-повторителям, пусть почитают. Нет-нет, такое нельзя повторять. Уроки истории нам для того и даются, чтобы делать какие-то выводы.

В плацкарте. Мгновение первое. (06.10.2017)

«Провожающим просьба покинуть вагоны. Поезд отправляется через пять минут».

Но ты не выходишь из поезда, потому как никакой ты не провожающий. Твои паспорт и билет лежат на столике рядом с окном, ждут, когда же придет проводница, чтобы их проверить.

Ты сидишь, тупо глядишь в окно. В руке у тебя может быть телефон, и ты думаешь о том, что надо бы купить новый чехол — старый совсем истрепался. Или же ты можешь думать о том, какую красивую книгу видел сегодня в магазине, а денег купить не хватило. Бывает, находят мысли о том, что сегодня был концерт какой-нибудь популярной музыкальной группы, а ты не смог туда пойти. Или же: скоро выйдет интересный фильм — надо бы как-нибудь его посмотреть. И прочие мысли, часто посещающие тебя в обычные будние дни.

Напротив тебя сидит пожилая женщина. Зовут ее, положим, Валентина Степановна. Вообще там мог бы сидеть кто угодно, и звали бы этого кого-то как угодно. Но в этот раз твоим соседом оказалась пожилая женщина.Ее провожали внуки, но они уже давно вышли, так как спешили домой, а за окном был уже поздний вечер.

Весь плацкарт галдит, шумит, а вы сидите молча.

— На каникулы куда едешь? — вдруг спрашивает она тебя.

Ты не ожидаешь вопроса, но тем не менее не медлишь с ответом:

— Домой еду.

— А в Москве в гостях был?

— Нет. Поступать приехал.

— Куда поступил?

— В бауманку, — ты не врешь, потому что смысла особого врать нет.

— О, хорошо, — истинно радуясь твоим успехам, говорит женщина. — Счастье-то какое. Вот всегда, когда кому-то хорошо, и я радуюсь.

Она начинает вспоминать о своей студенческой жизни, рассказывает тебе об учебе в своем вузе. Ты слушаешь, иногда приветливо улыбаешься и киваешь. В свою очередь ты рассказываешь ей о том, какой прекрасной была твоя учеба в школе.

— Когда я поступала в школу, — начала вспоминать женщина, — у меня не было ничего. Моя мама, чтобы хоть как-то меня одеть, расшила папину шинель, в которой он воевал, и сделала мне тулупчик, набила его сеном. Дала мне мешок, в котором я должна была носить тетради, и вот так я ходила. Время-то тяжелое было — война прошла. Все так ходили.

В процессе разговора вы плавно переходите на темы о войне. Твоя соседка рассказывает тебе много всего о тех жестоких годах, потому как она жила в то время и своими детскими глазками видела все ужасы лихих лет. Из всего разговора ты запомнил для себя один интересный факт, на который пожилая женщина акцентировала особое внимание.

— Голодно было, — говорит она. — Еды не было. А кормиться-то как-то надо. Моя мама брала бурак, резала его на кубики и вялила. А морковку терла, сушила и складывала в коробочки — чай потом из нее варили. А нам же интересно. Ходим вокруг ее и спрашиваем: а что это? а что это? И руки тянутся. А мама шлеп полотенцем по ладоням — не трогать, мол, конфеты это. Мы и думаем: ай, конфеты, вот бы попробовать. Но нельзя же.

Вот наконец разрешили нам съесть «конфеты» с «чаем». Мы быстро похватали, начали есть. А как ее есть? Это ж вяленая свекла... ну, сухая. Как ее можно есть? И чай невкусный оказался. Пьешь и морщишься. А мама смотрит и спрашивает: «Что, конфетки не понравились?» А как ей скажешь, что не понравились — это ж конфетки. Вот так и сидишь и ешь их.

Ты замечаешь, что женщина, рассказывая эту историю, улыбается, как бы смеясь над собой, глупой, хотя, казалось бы, что тут смешного? Как вообще они жили в таких условиях. Чай из морковки? Немыслимо.

— Много всего было, — продолжает женщина. — Все видели, все пережили.

Ночь уже полностью накрыло небо, а ваш разговор все продолжается. Наконец вы решаете, что пора бы ложиться, так как завтра рано вставать — поезд приходит к месту назначения.

Через некоторое время Валентина Степановна уже крепко спит. А ты никак не можешь уснуть, все думая: конфеты? из свеклы? с морковным чаем?