Кракозябра

Из дневника йонаго натуралиста.

Апрель начался внезапной и беззаконной жарой, а к середине месяца в доме воцарились настоящие тропики. Хорошее время — батареи ещё жарят по-зимнему, а за окном уже... Весна-а-а... Рыж зевнул, щёлкнув челюстью, картинно покачался с боку на бок, томно потянулся и наконец-то замер, лежа на спине и умильно жмурясь на свет прикроватного бра.

Лениво отбивая пушистым хвостом внутренний ритм, он размышлял, постепенно погружаясь в пуховую дремоту. В малом мире всё было на своих местах: ночь за окном, порция корма в желудке, шёлковый халатик хозяйки под спиной — и даже сама хозяйка, закутавшаяся в плед и делающая вид, что не замечает наглой кражи кружевного пеньюарчика — очередной, к слову, и далеко не последней. Да, Рыж являлся бывалым рецидивистом, но даже неоднократно будучи застигнутым на месте преступления, никогда не раскаивался и как ни в чём не бывало тащил в зубах стибренную шкурку, вкусно пахнущую хозяйкой. Он искренне не понимал, для чего его люди носят эти странные шубы, которые так легко можно потерять. Рыж не имел пошлой привычки когтить чужую собственность, и даже в пору кошачьего младенчества не рвал на хозяйке колготки. Он уважал территорию и правила. Но то, что находил на кровати или в кресле, считал честно добытым и пользовал по собственному разумению.

...В мерное течение дремоты вторгся небывалый, невозможный, почти забытый звук. «Хтррр-хттрррр...», — такое могла издавать только... Не может быть! Взорванный внезапной догадкой, Рыж, презрев честно наеденные девять килограмм живого веса и полкило наследного отборного пуха, боевой машиной смерти взвился в воздух. Одним прыжком перемахнув половину комнаты, взлетел на прикроватную тумбочку и замер, дрожа от прилива адреналина.

Да! Он не ошибся. Это была она. Невероятная, крышесносная, запредельно прекрасная... Кракозябра. Именно так. О, эти слюдяные полупрозрачные крыльца, пронизанные сетью тончайших жилочек, и изящные лапки, и вытянутое веретенцем тельце, и её невозможные фасетчатые глаза со щёточками усиков над ними... А запах... О-о-о... Божественная, божественная!

Рыж осторожно приблизил нос, сделал глубокий вдох и замер с полуоткрытым ртом. Счастье захлёстывало с головой.

Кракозябра, до этого неподвижно сидевшая на гнутой ножке бра, вздрогнула и шевельнула крыльцами. Рыж задрожал, с трудом удерживая себя от позорного «м-м-мя-яй...», которым позволено грешить лишь плохо воспитанным котятам. Терпение, лишь терпение и выдержка делают мужчину богом — ну, пусть и только в глазах отдельно взятых женщин. Рыж умел чувствовать момент.

И момент не преминул случиться. Вот, именно в эту секунду, когда прелестница, шевельнув мышцами спины, ставит крылья под прямым углом и почти отталкивается лапками от поверхности, и нужно делать резкий бросок вперёд и тут же стискивать челюсти, ощущая, как отчаянно бьётся в твоих зубах эта хитиновая полупрозрачная твар-р-рь!

Р-р-ра! С приглушённым, но от этого не менее победным рыком Рыж, подобный огненной молнии, метнулся в сторону тёмного коридора. Там, в казематах кухни, рядом с холодильником, под который изнемогающая кракозябра непременно попытается забиться, стоит лишь обмануть её иллюзией свободы, и развернётся основное действо. Ради него, этого пьянящего мига охоты и игры, и прокачивается выдержка, и плетутся интриги, и изобретаются новые методы ловли наивных бабочек.

...Через полчаса всё было кончено. Преисполненный истомы Рыж поначалу хотел было оставить безжизненное тело кракозябры на полу, но потом подумал, что младшая хозяйка может проснуться раньше всех, придёт на кухню первой и увидит плоды его триумфа. Утро в таком случае начнётся весело — с истошных визгов и половецких плясок. Наблюдать за представлением из безопасного укрытия под столом было почти так же увлекательно, как охотиться, но Рыж хорошо знал, что ему светит после. С младшей станется и метёлкой отшлёпать... Вздохнув, он нехотя сжевал кракозябру, морщась от отвращения. Пахла она значительно вкуснее, следует признать...

Назавтра хозяйка вымыла окна и поставила противомоскитные сетки. Ночью уже недосягаемые прелестницы бились о сетку, трепеща хрупкими крыльями. Стремились к свету, к рыжему своему божеству. Развалившись на терракотовой плитке балкона, Рыж с ленцой наблюдал за ними, изредка взмахивая хвостом. Что ж, никто не обещал, что счастье будет вечным. Но жизнь циклична, сетки приходят и уходят, будет новая весна, и новая, невероятная, крышесносная кракозябра ворвётся в его сон, объявляя сезон охоты открытым.

Рыж в ожидании щастя

Божественная...

Низвержение идеала