А вы как относитесь к своим первым текстам?

А я вот - стесняюсь! Есть такие старые тексты, суть которых, идею и стилистику уже давно перерос и теперь смотришь на них, морщась : "Как?! Что?! Да полно! Я ли это писала?" - но тут же понимаешь - ага, ты-ты, не отмоешься. С некоторыми текстами так сразу хочешь поступить как с Жанной ДАрк. А есть такие, стеснение которых переживёшь, переосмыслишь и понимаешь - а, в принципе, неплохо было, да. ) Это как будто встретил случайно на улице свою первую любовь, посмотрел во след, вспомнил те неловкие с малоопытности, но бурные ночи и усмехаешься задумчиво - "а было-то хо...ро...шо..." . И понимаешь - не надо ничего менять и ломать в тексте. Нужно просто принять - было и такое. ) 

Вот один такой отрывочек из тогдашнего, что сейчас только понимаешь, что было-то "хорошо" и решила показать. И от смелых жду ответок ))) 

Первая завершённая большеформатрая работа в моей жизни - "Сезон охоты на единорогов" - об инопланетной расе воинов-магов , ассимилировавшейся среди землян, но живущей своими правилами и законами. Как обычно - все имена приведены к единообразию, дабы не путаться. 

Герои: воин - Борислав и 9-летний сирота-маг Чуда, умеющий создавать чувства и образы. 

Место действия: деревенский домик - временное убежище от погони  

"

Солнце ещё только коснулось горизонта, и мир вокруг пятнали золотые и розовые светотени, играющие в догонялки друг с другом на травах и домах, земле и деревьях. В ощущении границы между днём и ночью есть удивительная черта – желание остановиться. Чтобы замерло всё вокруг – и движение, и мысли – и оставалась в этой тишине и спокойствии только одна дорога – обнять вселенную всей душой. Да только, сколько не живу, а мечта не сбывается. Всё так же затихает ветер, приглушаются звуки и тормозится дыхание, но только не удаётся остановиться внутренне, замереть и не думать о постороннем. Например, о том, что за спиной уже шебуршится неугомонное Чудо. 

- Борисла-а-ав, - тихо позвал он от двери. 

- Чего тебе? – ответил я, не отвлекаясь от созерцания заката. 

- Уф, - выдохнул Чуда и выкатился на крыльцо полностью. – Я уж подумал, что ты в нирвану из сансары выпал.

Я усмехнулся. Чуда – и есть чуда! А вслух проворчал:

- Откуда только слова такие взял…

Чуда смешно сморщил нос, потёр его ладошкой, словно щёткой почистил, и пожал худющими плечами:

- Нахватался, - покаянно вздохнул он. 

И встав рядом, начал заинтересованно смотреть в ту же сторону, что и я. Его маленькое тонкое плечико коснулось моей руки. Тёплое, мягкое, хрупкое. И меня неудержимо потянуло улыбаться. От этого ощущения детского тельца рядом. Беззащитного и яркого, словно новогодняя игрушка. 

- Чего там? – приподнявшись на цыпочки, шёпотом спросил он. 

- Ничего.

 «Ничего» - это очень много. Это просто закат. Просто шорох листьев. Облака томными мазками над горизонтом. Где-то уже проклюнувшиеся звёзды. Где-то пробегающее время… «Ничего» - это когда нет войны. Нет врагов. Нет погони. Нет боли и нет памяти этой боли. Ничего - это очень много. Но как можно объяснить это пацанёнку девяти годков от роду? 

 Он молча сунул мне в ладонь свои пальцы. Такие маленькие и тонкие, мягкие и уютные. Тёплые. Я сжал ладонь, мягко прикрывая их от страшного взрослого «ничего». Рано ему ещё. 

Мы стояли молча и смотрели на закат. 

Я был уверен, что Чуда не выдержит испытания тишиной, что что-нибудь, но отчебучит, как все дети, непоседливо воспринимая мир. Но он стоял притихший. 

Солнышко закатывалось, стал пробегать лёгкий ветерок, и мальчишка, не расцепляя ладоней, юркнул мне под руку, прячась от прохлады. И меня с головы до ног окатило чувство «Дома». До комка в горле. До желания схватить это маленькое сокровище, распахнуть ему навстречу свою грудную клетку и посадить его туда, уже никогда не выпуская наружу… Внутрь - под защиту крепкости костей, рядом с трепыхающимся сердцем. 

Он поднял на меня испуганное лицо. 

- Это не я, - прошептал он.  

Мне осталось только криво усмехнуться в ответ:

- Это я сам.

Никакой магии, оказывается, не нужно, чтобы вот так растопить моё сердце. А просто судьбе снова позвать, поманить меня в мир, где есть дом, семья, покой. 

- Это «Ничего», - серьёзно отозвался Чудо. – Ты просто от него отвык…

Сглотнул комок в горле. Мальчишка прижимался, пригреваясь возле меня, и смотрел на закат. И на расцвеченной веснушками мордашке лежало розовое светлое пятно от заходящего солнца. 

"

Кто ещё смелый? )))