Люди после капитализма (продолжение)

(В помощь сельскому футурологу)

7. Источники новых и редких качеств

          Тем не менее благородство, сила духа, жертвенность и т.п. в обществе обычно всё-таки тоже присутствуют — как правило, в не очень больших объёмах (именно потому, что эти качества суть редкости, общество высоко их и ценит). Откуда же, однако, сии качества берутся? Из двух источников: из генетического и из культурного.

          Массовая генетическая предрасположенность к благородству, к жертвенности, к альтруизму имеется, например, у пчёл — эта генетическая предрасположенность выработана у них естественным отбором и передаётся по наследству.

          В свою очередь, негенетическое, то есть культурное (культура — это достижения предков, переданные потомкам негенетическим путём) происхождение имеет массовая готовность пожертвовать собой, например, у самураев. Оная самурайская жертвенность является стереотипом поведения, который был постепенно выработан, отобран предками как оптимальный для определённых условий и затем начал передаваться в результате воспитания, то есть искусственной тренировки потомков.

          Людям вообще мало что даётся без тренировки — не только жертвенность, но и, например, гражданское, демократическое поведение. То есть для устойчивого существования демократии необходим предварительный период тренировок в самоуправлении: либо искусственных тренировок в образовательных заведениях (где демократически выбирают старост классов, президентов школ, первых красавиц и т.д.), либо естественных, жизненных, производственно-распределительно обусловленных тренировок в каких-нибудь самоуправленческих органах контроля над рынком (требующим, как известно, равноправия участников обмена и постоянного отстаивания этого равноправия при помощи определённых процедур), а также в ремесленных или в торговых коллегиях.

          (Вообще же демократия рано или поздно возникает там, где в деятельности людей присутствует ярко выраженное сотрудничество, то есть где присутствует взаимная зависимость частей общего механизма — в том числе даже на войне, где, казалось бы, должно торжествовать чистое единоначалие. Именно отсюда возникает так называемая "военная демократия".)

          Зачатки благородства, человеческого достоинства в людских сообществах появлялись поначалу только в слое правителей, а затем, более массово — среди субъектов торговли, среди участников первых рынков.

          (У некоторых читателей это моё утверждение наверняка вызовет протест, они наверняка воспримут это моё утверждение как оскорбление в отношении подавляющего большинства членов общества. Однако данное утверждение — всего лишь констатация очевидных фактов: любой акт благородства есть не что иное, как жертвование чем-то важным, ценным. И если у того, кто проявляет благородство, недостаточно ресурсов для жертвования, то эти ресурсы у него слишком быстро кончаются, и он перестаёт воспроизводиться. И потому не может передать потомкам свои жертвенные стереотипы поведения никаким способом — ни генетическим, ни культурным.)

          Однако за относительно короткое по историческим меркам время существования рынков эволюция не успела выработать у людей такое же, как у пчёл, массовое генетически обусловленное бесстрашие перед любыми узурпациями общественных достижений.

          Мало того, за сие короткое по историческим меркам время у большинства человеческих обществ не успела выработаться даже достаточная культура, достаточный навык демократического, гражданственного противостояния любым узурпаторским поползновениям.

(Продолжение следует)