Сеттинг романа "Два сердца Дио" для Буйной фантазии-2

Роман был написан в рамках межавторского проекта "Ник Перумов. Миры", однако, чтобы дать авторам свободу творчества, Ник предложил концепцию развалившейся в результате действий хаоситов Земли: привычной нам Терры и двух ее отражений, магической Альтерры и постапокалиптического Аррета - где мы уже могли творить, что хотим. Так что концепцию Города и всего с ним связанного я продумывала сама. Также я не буду касаться того, что в сеттинге принадлежит Наталье Каравановой - она тоже писала про Аррет, про другую, более стабильную его часть.

Буйная фантазия - 2 https://author.today/post/150535

***

Город является отражением Екатеринбурга привычной нам Терры. Но поскольку на Аррете властвует энергия Хаоса, то любой катаклизм на Терре, от мелкой дорожной аварии до взрыва бытового газа, отражается в Городе так называемым "сдвигом". Грань между реальностью Терры и Аррета становится очень тонка и в образовывающиеся прорывы выкидывает материальные артефакты нашего мира: жилые кварталы, машины, даже людей. Все это мгновенно разрушается, создавая мир непрекращающегося апокалипсиса, в котором ничто не остается стабильным. 

Мальчик обернулся и увидел то, чего никогда раньше не наблюдал с такого близкого расстояния. Воздух дрожал, словно марево над раскаленным солнцем асфальтом. Очертания близлежащих домов плыли, теряя свои формы. Подошвы вдруг ощутили мелкую вибрацию земли. Не веря своим глазам, мальчик смотрел, как подскакивают выше и выше мелкие камешки рассыпавшейся кирпичной кладки. Как поднимается от земли, повисая плотным, разрастающимся облаком серая цементная пыль.
- Вниз! - закричал арбалетчик, и его голос был страшен. - Все вниз!
Кто-то вновь подхватил мальчика на руки, но тот даже не обернулся, чтобы узнать, кто это. Как завороженный он смотрел внутрь черной воронки, казалось, засасывавшей в себя весь городской квартал разом.
Серая цементная пыль поднималась все выше и выше, укрывая от постороннего взгляда творящееся в эпицентре сдвига. Мальчик чихнул. Еще и еще раз. Ткнулся лицом в чужую куртку, не зная, как иначе спрятаться от мелкой взвеси, проникающей в легкие, забивающей нос, покрывающей кожу толстым непроницаемым слоем.

Нечеловечески кричали обожженные люди, с чудовищным грохотом рушились  дома, слои реальности смещались, наплывая один на другой. Там, где не  успело еще осесть облако пыли и гари появлялись новые дома. Выныривали  из ниоткуда мчащиеся на бешеной скорости автомобили, и люди гибли под их  колесами. Ржа на глазах разъедала блестящие корпуса. Сворачиваясь в  трубочку, опадала лохмотьями краска. Раскаленные шины оставляли в  асфальте длинные черные полосы. Сотрясение пространства рвало стены,  пробегая трещинами по кирпичной кладке, заставляя осыпаться штукатурку,  выбивая стекла из окон. Звон падающих осколков был подобен шуму дождя.

Город непрерывно меняет свой лик: исчезают одни дома, на их месте появляются совершенно другие. Остается неизменным лишь ландшафт: река, озеро и городской пруд - постоянные ориентиры. Все, что расположено поблизости - более-менее стабильно. Безопасны также и подземные коммуникации, сдвиги там чрезвычайно редки. 

Лес, окружающий Город, также подвергается воздействию сдвигов: лесные пожары, экологические катастрофы, сброс отходов на Терре вызывают такие же сдвиги, но не выбрасывают в лес никаких материальных ценностей, зато распугивают животных, которые чувствуют приближение сдвигов заранее и покидают опасные зоны.

Таким образом жить и находить пропитание возможно лишь в развалинах постоянно меняющихся городов или у рек.

Город, в котором живет Дио, называется просто "Город", поскольку его жителям неизвестны другие крупные поселения.

- Что это за место? - спросил Дио, чтобы сменить тему.
- Город, - ответил парень, пожав плечами. - Раньше его называли «спасенным». Но после того, как монастырь Спасителя разгромили, его стали звать «освобожденным». А сейчас это просто «город».
- Есть только один Город, - сказал Дио, пытаясь себе представить, как можно называть городом это жалкое скопище деревянных домишек, что он наблюдал из окна вагона.
- Ты про Мегаполис? - Парень снисходительно усмехнулся. - Я слыхал про большое поселение на северо-востоке, жители которого считают, будто их город такой один... Городов много, - добавил он назидательно.
«Ты не знаешь, о чем говоришь», хотел сказать Дио, но вовремя одернул себя.

За долгие годы внутри Города образовалась своя экосистема, помогающая выживать его обитателям.

В эти зоны, нестабильные и оттого смертельно опасные, первыми приходили Мародеры. Их легко можно было отличить по респираторам и защитным очкам в пол-лица. И без того невысокого роста, они стремительно передвигались с места на место низко пригнувшись, почти касаясь земли длинными жилистыми руками - будто высматривая что-то у себя под ногами. Словно крысы, они создавали гнезда и волокли туда все, что только удавалось найти в развалинах: пищу, одежду, инструменты, оружие, книги... Выждав немного, банды разграбляли эти склады, изгоняя Мародеров дальше - в новые кварталы, на поиски новой добычи. И этот вечный хаос, в котором ничто не оставалось неизменным, составлял основу Города, был его миропорядком.

Мародеры, называемые презрительно крысами, прочесывают развалины выброшенных в Город кварталов, прячут добычу в гнездах. Многочисленные банды Города постоянно кочуют из одного квартала в другой в поисках свежих гнезд.

Несмотря на жестокую, непрекращающуюся войну между бандами, мародеров никогда не трогали, позволяя тем беспрепятственно покидать свои гнезда, уводить детей и женщин в новые укрытия. Крысы были полезны. Они выполняли работу, с которой не справился бы никто в Городе.

Самые крупные банды в Городе: Губители и Звери - живут, руководствуясь совершенно разными принципами. Это кочевые банды. Поскольку в Городе нет мест, где можно было бы жить постоянно, они не делают ни укрепленных стоянок, ни долгосрочных запасов, живя добычей одного дня. Однако на этом сходство заканчивается.

Для Губителей не существует понятия семьи.

Беспорядочные связи были нормой. Рожденные дети считались общими с трехлетнего возраста. За ними присматривали все и никто. Они росли сами по себе, как сорная трава, пробивающаяся к солнцу сквозь бетонные плиты. Многие гибли, не войдя в возраст.

Банда часто пополняется за счет поглощения более мелких банд, принимает и людей, заброшенных на Аррет сдвигами. 

Тогда погибла едва не треть банды, - Жженый смотрел мимо Дио, сквозь серое оконное стекло на поднимающееся над домами солнце. Лицо его разгладилось. Казалось, заново переживая прошлое, он успокаивался, примирялся с ним. - Скал потерял своих лучших бойцов, и меня оставили жить...

Звери наоборот, живут стаями, держатся семьи, ценят родственные связи и не принимают к себе посторонних. Они кочуют по развалинам с полудикими собаками, полагаясь на способность животных заранее чуять сдвиги. (Губители ориентируются по наручным часам - чем ближе сдвиг, тем быстрее идет время и крутятся стрелки).

- Там. - Мальчик дернул головой, боясь хоть на миг отвернуться, отпустить взглядом арбалетный болт. Пот градом катился между лопаток. Длинные волосы, собранные на затылке в тонкий крысиный хвостик, взмокли, неприятно прилипнув к спине. - Пришла собака. Забрала щенков. - Он замолчал, испугавшись вдруг, что эти чужие, убившие их псов люди, не поймут, что значат его слова, а он не сможет объяснить лучше.
Но бритоголовый понял. Он бросил вдруг быстрый взгляд на запястье.

Они никогда не селятся в домах, опасаясь сдвигов.

Стаи никогда не жили под крышей, не искали убежищ в домах, кочуя по городу, нигде не находя постоянного пристанища. Даже непогода: проливные дожди, трескучие морозы и снежные метели - не могли загнать их под крышу надолго. Мальчик видел мало зим. Он помнил прозрачное небо над головой и боялся замкнутых пространств.

Чтобы не обременять кочующую стаю маленькими детьми и беременными, мужчина уходит с беременной женщиной из стаи и живет с ней один до тех пор, пока родившийся ребенок не научится добывать пропитание сам.

Теперь, когда я вырос и знаю законы, по которым живут звери, мне кажется, что все пошло бы иначе, если бы я решился тогда отнять у собак кость... Отец бы увидел, что я готов драться, готов сам добывать себе пищу... увидел бы, что я уже не щенок, и мы вернулись бы в стаю, и ничего, ничего этого не случилось бы...

Третья, самая крупная сила Города - Уроды. Они занимают его центр и подземные коммуникации. Это совершенно изолированная от всего остального Города общность и о них мало что известно. Уроды не пользуются механизмами или оружием, занимаясь селекцией и целенаправленно меняя собственные тела. С ними невозможно договориться, они не владеют речью, обладают чем-то вроде коллективного разума, и убивают всех, кто становится у них на пути. Однако по Городу ходят легенды о том, что они похищают и калечат младенцев.

Запоздало подумалось, что неплохо бы было разуться перед тем, как лезть вниз. А потом все мысли разом вылетели у него из головы: в вестибюле стояли уроды.
Огромный, перекрученный узлами мышц танк возвышался, едва не задевая макушкой высокий потолок. Маленькая голова медленно поворачивалась на бычьей шее. Пудовый кулак сжимал кожаный поводок. Рядом, опустившись на все четыре конечности, раздувала широкие ноздри чувствительного носа ищейка. Дио не раз видел танков - воинов, выращенных специально для боя. Ему доводилось даже убивать их, хотя это и было почти так же сложно, как убить тварь. Но вот с ищейками он сталкивался впервые. Существо это лишь отдаленно напоминало человека.
Ноги, специально деформированные так, чтоб человек мог бегать, помогая себе руками. Глаза и уши, закрытые сплошной, непроницаемой маской. У костров рассказывали, будто ищейкам вырывали язык, чтобы нюх стал единственным их проводником в этом мире. Эти истории всегда казались Дио страшной выдумкой, но теперь он был готов в них поверить. Пальцы на руках существа были коротко подрублены...
Танк чуть дернул поводок, и существо у его ног, рожденное когда-то человеком, заскулило, словно пес. Дио забыл, что хотел всего лишь бросить быстрый взгляд на происходящее. Тонкий жгут все сильнее и сильнее врезался в ладонь, но Дио, казалось, не чувствовал боли. Завороженный, он следил за тем, как нечеловечески ищейка поводит слепой головой. Как перебирает тем, что когда-то было руками, не решаясь, куда двигаться дальше. Танк дергал поводок в нетерпении. Наконец, ищейка стронулась с места. Двигаясь так, как никогда не смог бы двигаться ни один нормальный человек, она повлекла своего хозяина к одной из лестниц, и Дио догадывался, чей след она взяла. За последние дни здесь проходил только Жженый.

Пролетом ниже стояла полуобнаженная женщина. Узкие кожаные ленты охватывали точеное тело, не скрывая, а скорее подчеркивая все его достоинства: приподнимая небольшую грудь и зауживая талию, отчего ее бедра казались шире. Дио счел бы её красивой, если бы не длинные, остро заточенные ногти, превращавшие руки в подобие птичьих лап. Услышав шум, женщина резко обернулась. Колени ее чуть согнулись, и она выставила вперед свои окровавленные когти, готовая нападать и защищаться. Лицо ее было похоже на застывшую маску, лишенную всякого выражения. Неестественно расширенные зрачки, казалось, еще увеличивали и без того большие глаза. Она ощерилась хищно, и Дио увидел подпиленные треугольником зубы.
Крепче сжав нож, Дио начал спускаться по лестнице в серый сумрак подвального этажа. Издав пронзительный, нечеловеческий крик, женщина еще глубже присела на своих длинных, жилистых ногах, и прыгнула высоко вверх и в сторону, разом скрывшись из виду. 

По легенде во главе Уродов стоит руководящая ими Мать. Её никто не видел, и о ней ничего не известно.

Отдельную нишу Города занимают так называемые мясники - это врачи, защищаемые негласным договором и оказывающие услуги всем бандам города. Они живут независимо в стабильных точках, где их легко можно было бы найти. Их не трогают даже Уроды. Однако возможности мясников ограничены. Даже если на Аррет попадает какое-то сложное медицинское оборудование, пользоваться им небезопасно.

Пользоваться механизмами в Городе вообще небезопасно. Чем сложнее  устройство, тем выше вероятность того, что оно вызовет в итоге очередной  сдвиг. Кроме того и сами механизмы работают нестабильно. 

Дио  увидел достаточно, чтобы понять: слуги Схарма нашли способ вернуть к  жизни мертвое предприятие. Оно не прослужит им долго: механизмы,  появлявшиеся в Городе вместе с развалинами, не принадлежали этому миру.  Они стремительно выходили из строя, давали сбои и были порою даже  опасны. Чем ближе к точкам сдвига находилась вещь, тем менее надежной  она была. Дио любил пугать Жженого, обещая тому, что однажды его  зажигалка взорвется прямо у него в руках.

Поэтому,  хотя в Город и выбрасывает постоянно приборы и огнестрел, никто не  использует их, предпочитая холодное оружие и простейшие вещи.

Сложные механизмы продают торговцам с флаговых рынков. Это особая каста людей, кочующих по Аррету и обеспечивающих связь между поселениями. 

Зато Жженый охотно верил любым россказням. Ему мечталось, что может быть однажды он и сам соберется в далекий путь, чтобы увидеть лес, горы, дальние дороги, ведущие к равнинам и флаговым рынкам, другие поселения, вовсе не похожие на мегаполис, живущие другой, мирной жизнью.

И в самом Городе точно так же любой может поставить флаг, обозначив свое желание торговать или обменяться добычей (до прихода Схарматов в Городе нет денег, только бартер). Флаговые рынки считаются условно безопасной зоной. Торговца могут ограбить и убить, но сделавший это поставит себя вне законов Города, на него откроют охоту.

За несколько лет до начала событий романа в Город приходят Схарматы.

Когда стаял долго лежавший на улицах снег, а ручьи вымыли грязь с тротуаров, на короткое время очистив Город от мусора, разнеслись слухи о новых людях, появившихся на восточных его окраинах. Чужаки и раньше вторгались в Город из леса, но никогда еще число их не было столь велико. Пришлые называли себя слугами Схарма и поклонялись ему как богу, устраивая игрища в его честь. Именно эти, жестокие и кровавые бои, вход на которые был открыт каждому, и позволили им закрепиться в Городе. Они нашли свою нишу, и заняли ее, не претендуя ни на добычу Мародеров, ни на территории банд. Они стали посредниками между теми и другими, введя в обращение деньги, и начав покупать товары одних и услуги других.

Они запускают производство леканов - мертвецов, оживленных энергией хаоса и усовершенствованных мастерами Слова - людьми, способными создавать безопасные магические механизмы, мехосы.

Дио содрогнулся, представив, на что способны армии бессмертных крыс. Зоны сдвигов станут открытой территорией. Оттуда, прямо из эпицентра сталкивающихся, наплывающих друг на друга реальностей можно будет вынести все. Худые, гибкие тела крыс, привыкших пробираться сквозь немыслимо-узкие щели в развалах, защитит броня. Они переживут любое обрушение и смогут выбраться из-под завалов невредимыми. Им не понадобятся больше респираторы. Механизм, фильтрующий бетонную пыль, сплошной стеной поднимающуюся в точках сдвига, станет неотъемлемой частью их тела. Они не будут знать страха и сделают все, чтобы добыть для своих новых хозяев так необходимые им ресурсы.

Ареной они пользуются как источником, аккумулирующим энергию хаоса. Бесплатные бои привлекают массу зрителей, специальные машины собирают эмоции толпы.

Схватки на арене мало чем отличались одна от другой и всегда заканчивались одинаково, но неизменно собирали толпы зрителей. Людей тянуло под крышу ангаров словно магнитом. Дио и сам с трудом противился чувству единения с толпой, что охватывало его всякий раз, когда накал страстей достигал пика. Ощущение это наполняло энергией, дарило иллюзию силы, но чувство опустошенности, накатывавшее после, едва ли могло с чем-то сравниться.